Рид понял, что в последней фразе прозвучал скрытый комплимент: ведь он устоял перед соблазном. Но было во всей тираде что-то еще: признание, что сама Миа Митчелл не обладает аналогичными качествами, а следовательно, не так желанна. И это разозлило Рида, поскольку он являлся живым и нетерпеливым доказательством того, насколько Миа на самом деле желанна.

— Никто не знает о твоей связи с той блондинкой, кроме мужчин, присутствовавших на совещании. Я не скажу ни слова. Спиннелли, Джек и психиатр — тоже.

Она прижала кончики пальцев к вискам.

— Я знаю. Я очень благодарна тебе, ведь ты специально приехал, чтобы обо всем мне сообщить. Мне правда очень жаль, что я наорала на тебя.

Риду хотелось подойти к ней. Обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Но она уже два раза оттолкнула его, и он боялся, что оттолкнет и в третий. И выгонит. Поэтому оставался на месте, по-прежнему держа руки в карманах.

— Ничего страшного. — И с некоторой долей юмора он добавил: — Если бы я знал, как сильно ты ее ненавидишь, я бы дал тебе возможность получить ордер.

Уголок ее рта грустно приподнялся.

— Я знала, что ты джентльмен.

Ты уже произнес свою реплику. Теперь уходи.

Но его ноги не желали двигаться с места. Он не мог уйти сейчас, когда у нее вид побежденной.

— Миа, я уже три дня за тобой наблюдаю. Тебе не наплевать на жертвы. Ты переживаешь, что им пришлось страдать. Хочешь добиться для них справедливости. Ты заботишься о родственниках жертв. Даешь им поддержку, оказываешь уважение. Для меня это очень важно. Куда важнее образа «белой и пушистой», и уж тем более — «вертлявой задницы в мини-юбке».

Она серьезно и внимательно смотрела на него — по-прежнему с расстояния в полтора метра.

— Спасибо. Это самые приятные слова, которые я когда-либо слышала.

Теперь можно уходить. Черт побери, да уходи же!

Но он не двигался с места.

— Хотя в короткой юбке ты бы выглядела ничуть не хуже.

Ее глаза вспыхнули, и у него душа ушла в пятки.

— Вторая по приятности фраза.

Рид осторожно сделал шаг вперед. Миа не двигалась, но он заметил, как отчаянно бьется жилка у нее на шее. Вытянутые вдоль тела руки то сжимали кулаки, то разжимали, и он вдруг понял: она нервничала в его присутствии! От этого открытия он испытал прилив гордости и смелости.

— Насчет вчерашнего… — продолжал он. — Я сбил тебя с ног.

Она вздернула подбородок.

— Я в курсе. Я там тоже была.

— В меня не стреляли с тех самых пор, как я демобилизовался. Рефлексы уже немного покрылись ржавчиной.

Она щелкнула языком.

— Не все.

Именно такого откровения он и ждал.

— Значит, ты заметила.

— Не заметить было трудно, — сухо призналась она. — Так что это было — рефлекс или проявление интереса?

К ней вернулись обычные самоуверенность и самоконтроль. И почему-то то, что последовало дальше, показалось более… справедливым. Если бы он воспользовался преимуществом, пока она была грустной и побежденной, ни о какой справедливости не было бы и речи.

— А если я скажу, что и то и другое?

— По крайней мере, это честно. — Она помолчала, спокойно глядя на него. — Ты мог бы подождать до завтра со своей новостью о Холли Уитон. Почему ты приехал именно сегодня?

Пока он обдумывал ответ, время словно остановилось, а затем резко рвануло вперед — он в два шага покрыл разделявшее их расстояние. Положил ладонь ей на затылок, запустил пальцы в ее волосы и сделал то, о чем мечтал вот уже несколько дней. Когда его губы коснулись губ Мии, он почувствовал, как она напряглась, но в следующее мгновение уже обвила его шею руками, приподнялась на цыпочки и ответила на поцелуй.

По телу у него прошла дрожь — дрожь облегчения, дрожь освобождения. Он уже очень давно не держал так женщину. Долгое время не ощущал вкус женских губ, не чувствовал страсть и капитуляцию в ее отклике. Поцелуй оказался таким сладким. И таким знакомым, словно Рид уже был на этом месте, поступал так прежде. Памятуя о ее ушибленной щеке, он целовал ее куда нежнее, чем ему хотелось, и гораздо непродолжительнее, чем мечталось. Стоически проигнорировав свернувшееся пружиной желание внизу живота, он закончил поцелуй, но продолжал прижимать ее к себе.

— Я не был уверен, что ты тоже этого хочешь, — признался он. — Ты ведь постоянно отталкивала меня.

Она прислонилась лбом к его груди.

— Знаю.

Миа произнесла это так устало, что он отстранился и заглянул ей в глаза.

— Почему ты отталкивала меня?

— Потому что не хотела хотеть этого. Но все равно хочу.

Она посмотрела на него, и его словно с силой ударили под дых.

Ее синие глаза потемнели от возбуждения. Отчаянно стучащее сердце поднялось до самого горла, и Риду пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить его вернуться на место и дать ему возможность вздохнуть.