Он схватил друга за волосы и резко дернул его голову назад.

— Тормози. Вот так, медленно и осторожно. Сверни к обочине. Проезжай немного дальше. Теперь останови.

— Не убивайте меня. Прошу вас, — всхлипывал мужчина. — Умоляю, не убивайте меня!

Он нахмурился. Он даже не подозревал, что у друга окажется кишка тонка. Девчонка! Может, не стоит стремиться сделать его смерть такой уж безболезненной… Однако нож заточен хорошо. При малейшем давлении он глубоко войдет в плоть.

— Поставь на ручник. Вот так. Теперь опусти окно.

В салон ворвался ночной воздух, приятно холодя его разгоряченную кожу.

— Достань ключ из замка зажигания. — Мишень заколебалась, и он немного надавил на нож. — Ну же!

Двигатель затих.

— Теперь выбрось ключи в окно.

Ключи, приглушенно звякнув, упали в снег.

— Тебе это с рук не сойдет, — заявила мишень, но в голосе звучало отчаяние.

Какие шаблоны! Когда он начнет новую жизнь, то гораздо тщательнее подойдет к выбору друзей.

— Думаю, сойдет, — возразил он своим обычным голосом и мгновение наслаждался тем, как во взгляде жертвы вспыхнуло отчаянное понимание, а затем рванул голову друга к себе и провел лезвием ножа по его горлу. С нажимом.

Кровь хлынула. Забила струей. Наполнила салон автомобиля особым металлическим ароматом. Он пошевелил головой убитого из стороны в сторону и понял, что практически отрезал ее. Круто. Он такого никогда еще не делал.

Он выпустил волосы жертвы и вылез из машины. Зачерпнув снега, протер нож, затем подобрал ключи. Из них выйдет неплохой сувенир.

От куртки придется избавиться: рукав промок от крови. Придется раздобыть где-нибудь новую куртку. Может, когда он доберется до торгового центра, то найдет машину с курткой или пальто в салоне. Он дойдет туда пешком, украдет машину и успеет хорошенько выспаться перед тем, как заняться Дауэрти. Нужно быть бодрым и полным сил.

Среда, 29 ноября, 23:15

В доме царила тишина. Бет спала, а Лорен ушла на свою половину. Рид присел на край кровати и вздрогнул: он снова мучил себя соблазнительными образами, представляя, что бы произошло, если бы ему не надо было уходить так скоро. Ее губы были одновременно и мягкими, и сладкими, и жаркими, и нетерпеливыми. Все прошло гораздо лучше, чем он себе представлял. А ведь они всего лишь пару раз поцеловались! Если он все-таки затащит ее в постель…

Она хотела его. Он ее получит. Его снова охватила дрожь. Господи… Он так сильно хотел ее, что испытывал самую настоящую боль. Он снял цепочку с шеи и повернул к свету так, что кольцо на ней слабо блеснуло. Это кольцо он проносил на руке пять самых счастливых лет своей жизни, затем — еще два года траура. И только по настоятельным просьбам обеспокоенных родственников он наконец снял его, но далеко не убрал. С тех самых пор он носил кольцо на цепочке на шее. Чувствуя его у себя на груди, он словно касался частички Кристин. Так же, как и стихи Кристин, кольцо помогало ей жить в его сердце. Но сегодня он беспрестанно думал вовсе не о Кристин. В его мыслях основательно окопалась Миа. И она останется там до тех пор, пока он не найдет выход из создавшегося положения, куда бы этот выход их двоих ни привел. И неважно, какой ценой.

Он легонько раскачал цепочку, и кольцо покачивалось теперь у него перед глазами, словно блестящая монетка гипнотизера. Он мог бы вернуться туда прямо сейчас. И взять ее. Кровь стучала у него в висках, заглушая все разумные возражения. Он осторожно опустил кольцо на тумбочку у кровати и аккуратно уложил в него цепочку.

Взял телефонную трубку, нажал кнопку быстрого набора номера Лорен.

— Мне нужно, чтобы ты осталась с Бет.

— Дай мне две минуты. Сейчас приду.

Он повесил трубку, испытывая чувство вины за свой обман, вызванный желанием, сотрясавшим тело. Она хотела его, хоть и не хотела хотеть. Он обязательно выяснит почему.

Среда, 29 ноября, 23:50

Миа моргнула. Она поняла, что читает одно и то же уже во второй раз. У нее устали глаза. Пора заканчивать.

Она откинулась на спинку жесткого кресла и покрутила головой, разминая мышцы шеи. Она проработала дела за один месяц из папки Барнетта, а именно за месяц до того, как Мэнни Родригеса отправили в Центр надежды. Она тщательно закаталогизировала каждое имя, каждое место, упомянутое в каждом деле, которое Барнетт вел или с которым был как-то связан.

Список оказался неприятным. Барнетту можно было только посочувствовать: в Отделе нравов ему приходилось иметь дело не с самыми хорошими людьми. Но если не считать того, что список сам по себе был неприятным, больше в нем не было ничего полезного или необычного. Ни одно имя, ни одно место не вызывало у нее никаких ассоциаций. Миа выполняла очень утомительную задачу, и ей предстояло проработать целые тонны документов.

Но раз уж речь зашла об утомительной задаче, то это оказался более-менее приличный способ задвинуть Рида Соллидея и его соблазнительные губы в самый дальний уголок сознания. Ну не совсем дальний уголок, если говорить честно. Скорее… задний центр. Передний ряд. Черт!