Алекс. Алексей? Александр?

— Я вам не нравлюсь?

— Нравитесь, — вздохнул Веня.

— Значит, вам не нравится идея, — дошло до Насти. — Вы против того, что он вообще завел знакомство со мной в том положении, в котором он находится.

— Да, я против. Мне кажется, что он делает ошибку. Но я его поддерживал, хотя эта история кажется мне очень сомнительной. Настолько, что мне даже не любопытно, кто будет все это расхлебывать.

— Наверное, мы справимся сами.

— Я не имею ничего против вас, госпожа Райнес. Но я знаю Алекса не первый год. Мне неизвестно, как вам удалось растормошить его в самый неподходящий момент, когда он уже… вышел на финишную прямую, но я этого не одобряю. Он это знает. Я хочу, чтобы и вы знали.

— Вы неверно понимаете ситуацию, господин Старыгин, — Стасе больших усилий стоило выглядеть спокойной. Если она сейчас начнет кричать, Вениамин, чего доброго, решит, что она истеричка, и с надеждой увидеть Тагира можно будет распрощаться.

— Ну тогда откройте мне глаза.

Стася поняла, что теперь он не смеется. Да, это настоящий друг Тагира — он умеет слушать.

— Судя по тому, что наша с Тагиром встреча должна была состояться, вы поддерживали своего друга, так?

— Да, все верно. Он попросил моей помощи в этом идиотском мероприятии, хотя я и пытался намекнуть ему на то, что он сошел с ума. Но отказать ему… Вы понимаете.

Настя кивнула.

— Почему же вы теперь против моей встречи с ним?

Вениамин впервые за все время разговора отвел глаза.

— Обстоятельства изменились, госпожа Райнес. В среду вечером Алекса увезли в больницу. Сначала в областную, потом в частную клинику, где его наблюдают. К счастью, все оказалось не настолько серьезно, как я сперва решил. Он жив, но ему нужен полный покой. Возможно, его даже отпустят домой через некоторое время, но ненадолго. Вы понимаете? — Он пристально посмотрел на нее.

Настя сглотнула застрявший в горле комок. Боже…

— Я не хочу его волновать и пойду на все, чтобы обеспечить ему покой. Понимаете, госпожа Райнес? На все.

— Нашей встречи не хотите вы или он?

Старыгин хмыкнул, словно в замешательстве.

— Ну… скажем так, он согласился, что это для его же блага.

Но Стася уже нащупала трещину.

— То есть он хотел меня видеть, а вы его отговорили? Господин Старыгин, по-моему, вы нечестно играете! Какое вы имеете право ему запрещать…

— Послушайте, — устало сказал Вениамин, — и постарайтесь понять, черт возьми. Вы подарили ему надежду, а это — единственное, чего он не может себе позволить, чтобы не потерять душевный покой. Теперь он растерян; ему кажется, что он может многое успеть, но на самом деле это не так.

— Как вы можете так говорить?! — едва не задохнулась Настя. Она вцепилась в край стола. Спокойнее, спокойнее. — Как вы можете решать за него такой вопрос? Почему вы лишаете его надежды? Надо искать, бороться…

— И вы говорите это мне, —язвительно сказал Старыгин. — Я прошел с ним всю эту дорогу от начала и дойду до конца.

— Вся беда в том, что вы уже поверили в этот конец, — устало бросила Настя и опустила голову.

Все. Ничего больше не хотелось, и не о чем было говорить. Вениамин не собирается отводить ее к Тагиру, и бессмысленно искать его — наверное, Старыгин прав, и Настя своим появлением сделает только хуже. Что она знает об этом человеке, об этих людях? Ничего. Твердо она знает только одно: что не сказала Вениамину ни слова неправды.

И вдруг Старыгин взял ее за руку. Стася была настолько ошеломлена, что даже не сразу подняла глаза, а Вениамин, привстав и перегнувшись через столик, коснулся ее пальцев теплыми сухими губами и сразу же отпустил.

— Вот теперь я уверен, — сказал он почти весело, — что Алекс не так уж и ошибся, сделав свой выбор. Я даже готов поступиться своими позициями. Дерзайте. Может, вы и спасете его. Я не смог. Но вы — нечто иное.

Она судорожно пыталась разобраться в происходящем.

— Вы меня проверяли?!

— Разумеется. Не мог же я допустить вас к любимому другу, не проверив, насколько серьезны ваши намерения. Право слово, Анастасия Павловна, за кого вы меня принимаете?! Я общался с вами исключительно по деловым вопросам. Может, как финдиректор вы и неплохи, только Алексу сейчас нужен не финдиректор. — Он сменил полунасмешливый тон на серьезный. — Подтвердите, вы правду мне сейчас сказали? Вы его любите и пойдете ради него на что угодно?

— Да.