Быстро разобраться со всеми трудностями не получалось. Немало вопросов для обсуждения накопилось. Сначала сидели втроем: попаданец, Хмельницкий и Свитка. Естественно, пили только кофе: и горилку пить нельзя, голова для обсуждения серьезных вопросов нужна трезвая.

– …и, как ты просил, – Богдан поморщился, – сохранили жизнь половине жидов Чигирина.

«На какой эти жиды ему понадобились? Нет, то, что их имущество нам, казакам, достанется, – это правильно. Хлопы его на ветер пустят, нечего их баловать. Но потом… возиться с переправкой через море… потопить прямо в Днепре, подкормить раков – и вся недолга! Однако просит человек – уважим. Может, и правда туркам от них морока будет? Нам это на руку. И мне как гетману особенно».

– Как – половине? – не смог скрыть удивления с отрицательными эмоциями Аркадий. – Мы же договаривались, что, кроме арендаторов, никого из них казнить не будут.

– Так всем, кто к этим кровососам отношения не имел, и сохранили. С немалыми трудностями, из соседних кварталов столько люду за справедливостью и чужим добром набежало… еле-еле разогнали. Чтоб волнений не было, пришлось им арендаторские семьи на расправу выдать. Хотели они и до остальных жидов добраться, да я успел там охрану выставить. Заодно и несколько семей католиков к ним подселил, им сейчас самим в городе не выжить.

– Постой, а почему только половина в живых осталась? Казнили вчера вроде немного людей.

– Так то ж были сами арендаторы! И то их ох как нелегко до показательной казни сохранить. А разве один человек может справиться с арендой поместья? Немыслимо это, ему помощники нужны, да надежные. Вот они родню и привлекали. Простой люд часто ненавидит этих помощников больше самих арендаторов, потому как обиды ему именно они наносили. В церковь не пускали покойника отпевать, зерна на продажу не позволяли вывозить, домашний скот со двора уводили… вот их, да с семьями, довелось озлобленным людям и выдать. Разве что нескольких красивых жидовок мои казаки себе взяли в жены. Остальных… – Хмельницкий махнул рукой, показывая, что проблема с остальными решена местным населением кардинально.

– Неужели везде так будет?

– Везде будет по-разному. На Левобережье Скидан – чтоб ему! – на мою просьбу не резать всех жидов подряд наплевал. Правда, их там и немного, большая часть еще живая сидит, в местечках, за стенами. Завтра пошлю ему требование с войсковой печатью, думаю, не осмелится на него наплевать. Он ведь на меня сильно обижен – сам на место кошевого атамана метил, а выбрали меня. Скидан и тебе враг лютый, знает, что меня твоими стараниями выбрали. Здесь, возле Днепра, я, на Волыни и Полесье – Татаринов постараемся твои планы выполнить. Жидовские кварталы в городах обычно хорошо укреплены, да жиды в наших местах часто с ружьем и пистолем как заправские казаки управляются. От хлопов отобьются, а нам сдадутся, куда ж им деться. Лучше с имуществом расстаться и переехать, чем за рухлядь голову сложить.

– Хорошо, думаю, послы из Стамбула скоро вернутся, тогда этот разговор продолжим.

– Думаешь, примут?

– А куда ж им деться? Если откажутся, их все сородичи в дерьме утопят. Как с чеканкой денег?

– Польские полтораки из меди и свинца, покрытые тонким слоем серебра, уже вовсю работаем. Были у людей штампы и опыт кой-какой, вот я их к делу и пристроил. Но пока откладываем, в ход не пускаем. Начали делать и османские акче, мурадовские, но там не все гладко получается. Думаю, через недельки две и их чеканить в большом количестве начнем.

Спрашивать, что же это за люди, у которых наготове штампы польских монет, и откуда у достопочтенного шляхтича и атамана такие знакомства, попаданец не стал. Сам в своей прошлой жизни с подобными людьми знаком был, хоть и присоединяться к их бизнесу не стал.

– Пока с акче разумнее притормозить. Пусть мастера получше штампы сделают, чтоб ни одна зоркоглазая собака отличить не могла от настоящих. Сейчас надо сосредоточиться на штамповке польских денег. Чем больше – тем лучше. И как выйдем к литовской границе, начинайте закупку в княжестве продовольствия. Зерна, скотины, птицы, всего, что есть можно. Грядущая зима будет в Европе голодной. А через месяц и слухи начинайте распускать, как мы договаривались.

– В Литве о фальшивомонетчике-короле, в Польше о решивших подзаработать на великой польской беде Радзивиллах?

– Да! Именно! Они и так друг друга недолюбливают, мягко говоря. В любую гадость о своих недругах поверить могут. Особенно если им помочь, подтолкнуть их мысли в нужную сторону.

– Петро! – обратился Аркадий к начальнику разведки Свитке. – Как, сможешь распространение таких слухов организовать?

Внимательно слушавший собеседников Петр улыбнулся такому вопросу. Уж чего-чего, а нужные слухи распускать запорожцы и раньше умели. Сам он возглавлял разведку Сечи с тридцать пятого года, после казни с Сулимой своего предшественника и друга. Поляков и раньше ненавидел, а теперь готов был их на куски резать. Все, что приносило полякам вред, делалось им с наслаждением. С распространением нужной казакам информации он за последнее время поднаторел, Аркадий подсказал много неожиданных и действенных ходов.

– А чего здесь хитрого? В таком деле и стараться особо не надо, они сами один другого грязью обмазать норовят. Сделаем, не сомневайтесь.

– С распространением фальшивок трудностей не будет?

– Какие там трудности? – развел руками главный шпион. – Выглядят-то они как настоящие, даже лучше. Из рук будут выхватывать. И в Литве, и в Польше. Вот когда слухи пойдут, то придется быть поосторожнее.

– Начинай там подыскивать людишек, которые, зная, что им дают фальшивки, но в двойном размере, брали бы их, не задумываясь. Тогда если и будут хватать, то их, а таких – не жалко.