— А ты не задумывался, Руднев-сан, — поддерживал нарочито весёлый тон Юримару, — почему я не нанёс этот второй удар?

— Я понимаю, что и твои силы ограничены, Юримару-сан, — кивнул я, — но ты скорее получишь подмогу от «нашего дела», чем восстановят мехи и наши доспехи духа. А значит, шансы на успех у тебя намного выше нашего. А если уж быть честным, то у нас просто нет шансов на победу, даже на выживание нет.

— И ты снова решил сменить сторону в конфликте, — протянул седовласый самурай в задумчивости, правда, я не знал насколько притворной. — Разумно, конечно, но слишком уж опасно. Ты ведь уже однажды, прилюдно, признал, что мы с тобой враги.

— А что мне было говорить тогда? — развёл руками я. — Признать себя твоим союзником, шпионом, среди тех, кто предложил мне драться против тебя же? Весьма неразумно, ты не находишь?

— Ты у нас, вообще, образец разумности, — рассмеялся Юримару. — А на дуэль со мной ты пошёл, чтобы прикончить Накадзо, верно? Тогда зачем же было меня саблей пластать?

— Схватка есть схватка, — пожал я плечами. — Прикончи я тебя в ту ночь, и всё пошло бы совсем иначе. Быть может, «наше дело» и одержало бы верх над властью, Мадзаки стал бы главным — новым сёгуном или кем-то вроде того… Ну, и дальше по сценарию, которого я толком не знаю.

— Ты удивительно честен сегодня, — Юримару не изменял весёлости. — Я прямо удивлён. Что это на тебя нашло, Руднев-сан?

— Только так я могу остаться в живых, — пожал я плечами. — Думаешь, я не понимаю, на каком тонком волоске висит сейчас моя жизнь.

— Ты сам подвесил себя, Руднев-сан, — пожал плечами в ответ Юримару.

— Останься я в отряде, Юримару-сан, — сказал я, — и ниточка была бы намного тоньше.

— Но ведь ты не собираешься дезертировать из отряда совсем, не так ли? — спросил, практически для проформы, Юримару, и я утвердительно кивнул. — И, значит, будешь продолжать сражаться со мной, а значит, пользуясь твоей лексикой, Руднев-сан, висеть будешь на более тонком волоске, который сделается ещё тоньше. Ведь я вполне могу прикончить тебя прямо сейчас, либо сдать тебя твоим товарищам, они тебе не слишком доверяют. Пару невзначай подкинутых улик или подпущенный достаточно близко агент — и ты уже не выйдешь из контрразведки.

— Всё это, Юримару-сан, ты мог бы сделать и раньше, — бросил я, — а уж прикончить — так и подавно. Раз не стал делать этого, значит, ещё хочешь использовать меня. Тогда и я попробую поиграть дальше — по обе линии фронта.

— Но чего ты хочешь добиться своей игрой? — заинтересовался Юримару.

— Я просто стараюсь пережить всю эту заваруху, — заявил я с максимальной честностью. — И если я не буду вертеться, и очень быстро, то вряд ли мне это удастся. Было бы в этом конфликте третья сторона, вышел бы на контакт и с ней.

— И предал бы всех, при удобном случае, — теперь, похоже, Юримару развеселился на самом деле. — Ты снова начинаешь нравиться мне, Руднев-сан. Неужели я не ошибся в тебе, и ты, действительно, просто маскировался во время наших стычек осенью. Либо ты очень ловкий агент, либо — наглец, сильно переоценивающий свои силы в плане убеждения. А может, считаешь, других, включая меня, идиотами. — Я хотел было выпалить какую-нибудь банальность, вроде, «ну, как я могу» или ещё что-то в этом роде, но Юримару остановил меня коротким жестом. — Только давай обойдёмся без лишних слов. Они только испортят моё отношение к тебе.

— Я уж думал, — всё же сказал я глупую и очевидную фразу, — что хуже, чем теперь, ты относиться ко мне уже не можешь.

— По личному опыту могу сказать, — усмехнулся Юримару, — что пределов нет почти ни у чего.

Я с удивительным спокойствием глядел в чёрный зев револьверного ствола, глядящего мне в лицо. Конечно, можно было предположить, что реакция Марины на мои слова окажется весьма бурной. Ждал криков, даже ударов и пинков, но что она вот так, без лишних слов наставит на меня оружие, и только окрик Ютаро остановит её, не дав выстрелить, к этому я был как-то даже не готов.

— Если ты сейчас выстрелишь, — голос мой оставался спокойным, — то не успеешь узнать, что именно придумали мы с Юримару.

— У вас уже и планы общие, — ехидно заметила Марина, не спеша опустить револьвер. — Отлично. Просто великолепно!

— Но эти планы стоило бы услышать, — примиряющим тоном сказал Ютаро, кладя руку на оружие Марины и заставляя её опустить руки с оружием. — Поэтому, давайте присядем и выслушаем Руднева-сан.

— Обязательно надо его выслушать, — Марина спрятала оружие и села на стул, подальше от меня. — Пусть наш штатный предатель всё нам расскажет.

— Ну, хоть не штатный растратчик, — усмехнулся я, процитировав второй роман Ильфа и Петрова. — Спасибо, Марина-кун, за присвоенную мне служебную категорию.

Марина сделала жест двумя пальцами, будто отдавала мне честь. Похоже, первый порыв у неё прошёл, и она снова стала злобно ироничной.

— Прекратите непонятно перешучиваться, — вспылил Ютаро. — Вы бы ещё на русском заговорили, чтобы я вовсе ничего не понял.

— Прошу прощения, Ютаро-кун, — извинился я. — С вашего позволения, я расскажу вам замысел Юримару.