У следствия такая возможность была: куда только не посылали запросы.

Но не на остров Мэн.

Василию Шахновскому в 2004-м предъявили такое же обвинение.

— Оказание консультаций обкладывалось вмененным налогом, — рассказывает мне Василий Савельевич. — Вмененный налог — это определенная сумма, а не процент.

— То есть было выгодно оказывать консультативные услуги?

— Это был такой закон. Если бы захотели проверить, они бы на этом острове Мэн нашли толстенные тома отчетов о проделанной работе. Конечно, никакие налоговые органы ни на какой остров Мэн не ездили. На юридическом языке это называется версия следствия. Но основное обвинение было не в том, что не оказывали консультаций, а что «ЮКОС» уводил, как бы крал, деньги из компании, уводил их за рубеж, и потом этими деньгами расплачивался с тремя десятками своих менеджеров под видом консультаций. То есть деньги перевел и под видом консультаций заплатил этим людям. Никаких доказательств ни вывода этих денег, ни перевода через «Status Services Limited», ни того, что указанные лица не оказывали консультаций, ни одного доказательства, просто ни одного доказательства нет.

Доказательства были такого рода. Шахновский не оказывал услуги «Status Services Limited», потому что еще 20 человек из компании «ЮКОС» заключили договоры со «Status Services Limited». Или доказательством того, что это все туфта, является то, что налоговые документы, которые вложены в налоговый договор и отчет об этом договоре, пронумерованы, имеется сквозная нумерация, а это означает, что все печаталось в одном месте, в одно время и одновременно заполнялось. Вот такие доказательства.

— А никаких документов с острова Мэн, запросов туда, то есть вообще никаких контактов с островом Мэн не было?

— Нет. Никто никого туда не направил. Есть версия, а доказательств не было ни одного. Ни того, что деньги платились, ни того, что они дошли до «Status Services Limited», ни того, что им не оказывали услуги. Единственным документом о фиктивности консультаций было обвинительное заключение.

— Была также версия, что это зарплата, получаемая в «ЮКОСе».

— Версия имеет право на существование, но никаких доказательств ее не существует. Если в 2003–2004 году у меня были какие-то на эту тему эмоции, то потом на основании таких же версий людей стали приговаривать к пожизненному. Никаких, никаких доказательств. Ноль! Ноль доказательств причастности Пичугина и Невзлина к убийствам. Это даже для истории с «ЮКОСом» нечто из ряда вон выходящее. По сравнению с этим то, что было с нами — это еще цветочки, бутончики.

Тех же моих читателей, кому все ясно и без доказательств и кто уверен, что Ходорковского надо было примерно наказать за получение серой зарплаты, когда множество людей получали черную, могу успокоить. Один год шесть месяцев по этой статье он отсидел еще до приговора. [175]

8 апреля 2005 года в конце первого судебного разбирательства в Мещанском суде адвокат Игорь Михеев передал судебной коллегии документы об уплате друзьями подсудимых $4,8 млн. в счет предъявленных им налоговых исков. Это сделали партнеры Ходорковского и Лебедева по «Group MENATEP» Леонид Невзлин, Михаил Брудно и Владимир Дубов. Прокурор Шохин отказался читать эти документы. А представитель ФНС Александра Нагорная заявила, что поскольку подсудимые не подавали новую налоговую декларацию, то «в соответствии с Налоговым кодексом данный платеж имеет статус невыясненного»…

Казалось бы, потеря независимого телевидения — не самая главная из наших потерь. Но, вспоминая историю разгрома НТВ, я испытываю боль почти физическую.

О том, что у нас больше нет выборов, мы вспоминаем раз в четыре года. Тот факт, что у нас больше нет независимого суда, меня, слава богу, пока не коснулся. О том, что у нас отняли свободу собраний, мы вспоминаем раз в месяц, 31-го числа. А вот потеря НТВ пришла непосредственно ко мне домой и ощущается каждый вечер. И остается только вспомнить о том, что как раз в это время в 19:00 когда-то была программа «Сегодня», и ее вел Киселев. Вздохнуть. И выйти в Интернет.

Или включить все-таки по старой памяти раз в полгода, сравнить с контентом в Сети, плюнуть и выключить.

Есть, конечно, РЕН-ТВ, но это остатки прежней роскоши.

Я практически не включала российские каналы пять лет: с 2007-го по 2012-й.

Проблемы у «Мост-банка» Гусинского начались, как у всех — в 1998 году. Но тогда речь об отзыве лицензии даже не заходила, его медиаимперия была нужна на предстоящих выборах, и ее не тронули.

Но летом 1999-го проблемы приобрели другой характер. Все началось еще 30 мая с программы «Итоги» о Ельцинской «семье» и роли в ней Абрамовича, а продолжилось разоблачительными программами НТВ о махинациях главы президентской администрации Александра Волошина и Бориса Березовского с акциями концерна AVVA и банком «Чара».

А 10 июля первый канал нанес ответный удар: вышла аналитическая программа «Время», в которой рассказывалось о долгах НТВ «Газпрому».

15 июля 1999-го СМИ сообщили, что в «Медиа-Мосте» идут налоговые проверки. «Коммерсант» утверждал, что по личному указанию Волошина. Оказалось, что никаких проверок не было. Они начались четыре дня спустя, 19-го, в редакции газеты «7 дней», тоже входившей в холдинг Гусинского.

Тут же кредиторам Гусинского срочно понадобились деньги, несмотря на договоры о пролонгации долга. По иску «Внешэкономбанка» были арестованы счета «Медиа-Моста» и «НТВ-плюс».

Общий долг ВЭБу составлял 61 миллион долларов. Срочно требовалось вернуть 42,2 миллиона.

Осенью ситуация стала только хуже. «Медиа-Мост» поддержал на выборах Лужкова, а не прокремлевское «Единство», и проиграл.

ВЭБ стал требовать долг еще настойчивее. Кроме того, оказалось, что Гусинский должен «Газпрому» около 200 миллионов.

Всю осень главной проблемой империи Гусинского казался долг ВЭБу. «Медиа-Мост» пытался добиться отсрочки через арбитраж, но проигрывал суды один за другим. «Коммерсант» дотошно освящал тяжбу.