— Никита Белых говорил, что последний год на свои деньги партию содержал, — замечаю я.

— Да, денег не стало, просто потому, что Кремль запретил финансирование.

— То есть Кремль запретил — и все. И все погибло.

— Сейчас да. Сейчас Кремль запретил — и все. Я не знаю, что бы было пять лет назад, если бы Кремль запретил, а сейчас-то абсолютно точно. Слушайте, ну, кому из бизнеса, если ты чистый бизнесмен, кому же захочется терять бизнес в таких условиях. Я всех понимаю.

Тогда, в 2003-м, СПС и «Яблоко» пытались объединить.

— Я всегда был сторонником этого, — рассказывает мне Леонид Невзлин, — но теперь, правда, про «Яблоко» можно забыть. А в тот период, когда не было альтернативы, я был сторонником объединения демократических сил, у которых нет особых противоречий в идеологии. Я был достаточно наивен, потому что не понимал личности Явлинского.

— То есть вы считаете, что это из-за него ничего не получилось?

— Без всякого сомнения. Все остальные куда более вменяемы. Сейчас можно доказать, то, что Явлинский авторитарен. Уходя из партии, поставить Митрохина, вы же понимаете: это после меня хоть потоп. Я об этом никогда не думал, много с ним общался и считал действительно человеком либеральных взглядов. У СПС была определенная негативная история, связанная с тем, что они прошли через власть. Но ничего критичного, и они были готовы к смене лидеров, если бы Гриша пошел на объединение.

Я и Шахновский доказали Ходорковскому необходимость объединения. И он в это поверил. При том раскладе, что был тогда, учитывая, что власть еще не настолько выстроила административный ресурс, это был единственный шанс их прохождения в Думу. И они бы, возможно, еще сидели там со своими десятью, а когда и пятнадцатью, процентами. Но они предпочли личные амбиции результатам политической работы, политической игры и борьбы.

Я не могу сказать, что Михаил Борисович на это сильно реагировал. Или эмоционально. Нет. Он был уважаемая, объединяющая фигура, и я считал, что он мог бы войти в список и даже возглавить его, но он не хотел идти в Думу. Хотя объединение через Ходорковского позволило бы торговаться с известной степенью надежности. Например: либо вы объединяетесь в такой общий список…

— Который возглавляет Ходорковский.

— Ну, например, да. Мы думали об этом с Шахновским. Ну, и для баланса два человека в списке лидеров оттуда и оттуда. И если Явлинский не идет на такую программу, следующим шагом было бы: ну хорошо, мы идем без тебя. СПС, допустим, прошел, что было вполне реально при том авторитете и возможностях Ходорковского. Тогда Явлинский был бы вынужден задуматься. Сам бы не пошел — поставил бы кого-то вторым. Но объединение бы произошло.

Честно вам скажу, тогда, в 2003-м, политические игры не были суперприоритетны. В тот момент Ходорковский занимался двумя важными вопросами: во-первых, слиянием компаний и планируемым обменом акций с американской компанией после объединения с «Сибнефтью», и, во-вторых, крупными социальными проектами. А политика была на третьем месте. Он тогда раскручивал идею слияния и объединения с американской компанией, красивую идею и систему социальных проектов: «Открытую Россию». А это? Ну, это важно, но не настолько важно, чтобы себя красить в политические цвета и уйти автоматически из других дел.

— Михаил Борисович человек достаточно порядочный, — говорит Василий Савельевич. — Когда обещал давать деньги, он же не брал с Явлинского обязательства объединиться с СПС. Свою часть пути прошел до конца, никогда не открещивался и давал в разы больше обещанного. В разы. А по поводу объединения я с самого начала говорил, что из этого ничего не выйдет.

Ходорковский считал, что нельзя действовать такими методами, что правильно, конечно. Это не бизнес, здесь порядки немножко другие. И другие должны быть методы. Нельзя было ставить ультиматум: ты объединишься или мы тебе перекроем финансирование.

«Почему Вы в 2003 году отказались возглавить объединенный список СПС и «Яблока»? — спрашиваю я Михаила Борисовича. — Это не казалось Вам достаточно важным? А Вы не считаете сейчас ошибкой Ваше нежелание тогда вплотную заняться политикой?»

«Мне никто этого не предлагал, — отвечает он, — и это тоже один из устоявшихся мифов, не имеющих отношения к действительности. Ошибкой считаю то, что недостаточно уделял внимание становлению гражданского общества, а вовсе не то, что сам не участвовал в каких-либо выборах».

Финансировали не только «Яблоко» и СПС. КПРФ тоже оказалась в этом ряду.

— И это было согласовано с Кремлем, — рассказывает мне Василий Шахновский. — Идея заключалась в том, чтобы через финансирование туда ввести несколько человек, до десяти человек, и в случае необходимости расколоть партию. И когда Путин в апреле 2003 года обратился к нам: прекратите финансирование КПРФ, — с этого момента мы больше ни копейки туда не дали.

Муравленко, правда, действовал самостоятельно. Как говорят, потерял связь с первичной организацией. И уже никакого отношения не имел к Ходорковскому. Я больше вам скажу, тот список я сам лично подавал Суркову. Часть этих фамилий просил Сурков, чтобы мы ввели и профинансировали.

24 мая 2010-го показания в Хамовническом суде давал Михаил Касьянов: «Когда после февраля 2003 года началось напряжение между президентом Путиным и компанией «ЮКОС», когда в июле 2003 года арестовали Платона Лебедева, это было очень вредным шагом с точки зрения экономической политики по развитию предпринимательства и привлечению инвестиций в Российскую Федерацию. Поскольку к деятельности председателя правительства впрямую не относится взаимодействие с Генеральной прокуратурой, я обратился к президенту России Путину с просьбой пояснить, известно ли что-либо ему на этот счет и почему такие вещи происходят.