Безусловно. Другого берега я и не видел, как ни присматривался.

Берег моря, или по морской терминологии пляж, – штука очень сложная.

Состоит она из голых людей, нехорошо пропечённых кирпичей, битого стекла, объедков, кусков газетной бумаги, морских ракушек и грязного песка.

Вода в море обычная.

Единственное, чем она отличается от воды наших речек, – это то, что какой-то урод взял и пересолил.

Когда и при каких обстоятельствах была пересолена вода, узнать мне не посчастливилось.

Расспрашивал я многих про это, заходил даже в местную милицию – никто не знает.

А вода пересолена и очень.

Пробовал пить в четырёх фарватерах (морской термин; по-нашему – в четырёх местах) – везде солёная.

Какой-то доброжелательный гражданин, что сидел голый на пляже и пил воду из бутылки, насоветовал мне попробовать ещё и из пятого фарватера, но я, с сожалению, не мог дальше проводить свои исследовательские экскурсии, меня сильно потянуло на берег, где я и пришвартовался (морской термин; по-нашему… это тоже очень плохо, не говоря уже о трёх рублях штрафа).

Из прочих свойств моря, кроме, значит, сложного берега и солёной воды, следует отметить работу моря.

Работа у моря чрезвычайно простая: это делать прибой и отбой (морские термины; по-нашему – плеваться).

Прибой – это когда море тихонько плюнет волной на берег, а отбой – когда берег той волной плюнет назад.

Вот и всё.

Как видите, работа никчёмная, однообразная, грязная и к тому ж ещё явно контрреволюционная.

На пляже на столбе висит постановление местной Советской власти:

«Плевать на пляже запрещено».

А море плюётся себе и плюётся.

Сказать, что местная власть про это не знает?

Ничего подобного. Раз рядом со мной начальник милиции купался. Понимаете, начальник милиции!

Всё равно – и на него плюёт.

Что-то непонятное. Особенно когда случайно припомнишь, что это деется на двенадцатом году революции.

Может, кто скажет, что это ж море, это ж стихия.

Не соглашусь.

А начальник милиции что по-вашему?

Это если всякая стихия начнёт выкомаривать, что ж получится? Сегодня море на начальника милиции плюёт, завтра ветер пораскидает бумаги у секретаря райисполкома, послезавтра гром ударить в ВУЦВК…[10]

По-моему, так. Хоть ты и стихия, а знай своё место… в природе.

А вообще море, если отбросить эту его, очевидно, случайную неосведомлённость, очень мне понравилось.

Оригинального на море и у моря много, неожиданностей – сила.

Такое, например.

Сидит на берегу человек и стирает подштанники.

Обычный вроде человек и поза обычная.

А выходит, что не человек это, а «морской волк».

И волчьего, кажется, ничегошенечки, и усы такие же, как, скажем, у вольного гражданина Полтавщины, и ругается одинаково, и подштанники довольно грязные и рваные, – а «волк».

Конечно, не все «волки» безработные.

Многие из них действительно по специальности работают возле родной стихии: продают на пляже яйца и булки, сдают напрокат лодки, фотографируют пляжников, а «волчата» целёхонький день выкрикивают на пляже:

– Кому свежей холодной воды?

Однако «волки» – народ симпатичный. Вот только немного нелюдимый.

Например, надо было мне окончательно выяснить, что такое «морские узлы». Подхожу я к одному гражданину, что возился у одномачтовой шхуны (морской термин; по-нашему – лодка, которая может одновременно поднять и потопить не больше пятнадцати человек).

– Скажите, говорю, пожалуйста, капитан, как теперь дело с «морскими узлами»?

– Ничего. Какой ветер и куда надо идти?

– Идти, говорю, мне сейчас некуда, только что пришёл, а интересно, говорю, мне знать, под какой ветер лучше завязывать: под норд-ост или под вест-зунд (морские термины; по-нашему – тихий ветер и лютый ветер) и вообще, говорю, товарищ морской волк, проинформируйте меня в этом деле основательно, потому как я собираюсь приобрести для заграницы целый трюм узлов разной якорности. Если же сейчас у вас нет времени со мною бухтеть, то, пожалуйста, немного погодя рейдируйте к местной гостинице, каюта №13, я там уже третий день отдаю концы…

На это гражданин ничего не ответил, а, покинув шхуну и все причиндалы, дал полный ход (морской термин; по-нашему – убежал).

К кому я потом ни обращался по случаю узлов (а обращался я ко многим), все безразлично пожимали плечами и быстро отходили.

Только один раз какой-то гражданин долго пытался доказать мне, что «узел» – это морская мера длины, но в тот момент кто-то заметил:

– Оставь! Малахольный! (Морской термин; по-нашему – ненормальный).

Гражданин отошёл.

Дивно. Ненормальный человек, а так вежливо ведёт себя… Очевидно, и тут не без влияния моря.