Они стояли в круге мертвенно-бледного света, который двигался вместе с ними подобно тому, как софит освещает театральную сцену. Но ничего за пределами круга нельзя было разглядеть. Может быть, неподалеку от них проходила автомобильная трасса или раскинулся поселок?

Аулис все поглядывал на небо, ничего не видел и только чувствовал, как льется сверху мерзлый холод. Он вдруг вспомнил о своей командировке, о договоре, который должен был подписать в Норт-Фруди, и удивился. Все эти дела отодвинулись от него на непостижимое расстояние и отдалились во времени настолько, что представлялись смутными и полузабытыми эпизодами из незрелого детства. «Однако, — подумал он, — пора отсюда выбираться!»

Он не знал, куда именно выбираться, просто ему надоела неопределенность и консервированность ситуации. После долгого и мучительного полета, под завязку наполненного действием и чувствами, сейчас ему было неуютно и тревожно от отсутствия действий. Хоть куда-нибудь, но идти! Что-то менять! Видеть и слышать что-то еще, кроме опостылевших уже физиономий и мучительных воплей Соотечественника.

— Я ухожу, — объявил Аулис. — За помощью. Кто хочет, может идти со мной.

— Как это — уходишь?! — воскликнула Стюардесса, и блузка от волнения стала раздуваться и сдуваться. — Мы должны держаться все вместе!

— Пусть проваливает! — отмахнулся Боксер. — Это его дело.

— Нет-нет!! — запротестовала Стюардесса, и от запредельного негодования несколько перламутровых пуговичек оторвались и со свистом улетели в темноту. — Я этого не позволю! Один уйдет, второй останется, а мне как быть? С кого я потом спрошу? Бегать и разыскивать вас по всей земле?! Если идти, то всем вместе.

— Чем меньше людей здесь останется, тем лучше, — встрял в спор Интеллигент. Он не шевелился, но ящик под ним почему-то отчаянно скрипел, словно внутри сидело какое-то неугомонное животное.

— Кому лучше?! — кричала Стюардесса. Рукава блузки с шелестом молотили воздух, как лопасти мельницы. — Надо позаботиться о наших раненых. И у нас совсем нет воды!

— Да, — поддержал ее Боксер. — С водой дело швах. А пить уже хочется.

— Поэтому все встаем и идем искать колодец! — развивала успех Стюардесса. — Ну-ка, быстренько! Построились! В две шеренги! Раз, два!

В две шеренги построиться не удалось, потому как Аулис на правах командира решил идти вне строя, командир и Соотечественник не могли передвигаться без посторонней помощи, и Боксер взял обоих под руки, а Интеллигент, бормоча под нос ругательства, взвалил ящик себе на спину.

Убедившись, что все готовы, Аулис выступил в поход первым. За ним беззвучно, не оставляя на песке следов, полетела Стюардесса. Следом двинулась шатающаяся из стороны в сторону многоголосая троица. Соотечественник, заливаясь слезами, просил всех замолчать и выслушать его, командир пел одну и ту же фразу на неизвестном языке: «Керым лаблас турила-драса!», а Боксер ругал обоих, называя их поносными сливами. Замыкал шествие Интеллигент с огромным ящиком на спине. Бедолага взвалил на себя ношу явно не по силам. Он охал, ахал, падал и очень откровенно страдал, но отказываться от богатства не решался. Аулису тоже идти было нелегко, хотя никакой видимой тяжести на его плечах не было. Судя по тому, как, жизнерадостно хлопая крылышками-рукавами, порхала белая блузка, легче всех было Стюардессе.

Интеллигент окончательно выдохся спустя неопределенное время, когда часы Аулиса показывали минус 37 часов 115 минут. Богач неожиданно упал, и ящик придавил его, как танк. Аулис с Боксером кинулись спасать несчастного полицейского. Ящик был очень тяжелым. Причем его нельзя было двигать, чтобы не поранить изможденную спину Интеллигента. Пришлось ящик поднимать и переносить в сторону.

— Кто посмел?! — хрипло кричал Интеллигент из своей могилы, и в воздух взлетали фонтаны песка. — Это частная собственность!! Не прикасаться!!

Когда Интеллигента откопали, оказалось, что на нем уж нет рваных брюк, а охальные места прикрывает тряпочка размером с носовой платок. Блузка приземлилась на вершине песчаного холма и сложила крылышки.

— Если бы вы знали, как приятно смотреть на всех вас свысока! — расчувствовалась Стюардесса. — И мое сердце наполняется уверенностью в завтрашнем дне…

— Блаженны верующие, — пробурчал Боксер и, отряхивая руки от песка, сказал Аулису: — Надо просушить штаны командира.

— А почему это должен делать я? — удивился Аулис.

— Ты же его заместитель, — усмехнулся Боксер. — А я пока воду поищу.

Соотечественник, отпущенный посидеть, зарыл голову в песок и в позе крупнокалиберной гаубицы, нацеленной на высокую цель, пребывал довольно долго. Наверное, таким образом он давал отдохнуть своим измученным ушам. Аулис, едва справляясь с брезгливостью, стащил мокрые штаны с командира и разложил их на песке. Почувствовав легкость в нижней части тела, командир весело и вприпрыжку поскакал по барханам. Боксер нашел где-то кусок кривой лозы и бродил с ней кругами, отыскивая воду.