Поэтому нельзя так говорить, что Бог «не хочет» нашей свободной веры. Но правильно будет сказать, что Бог действительно не хочет принудить нас к признанию Его рационально-обязующими доказательствами. В этом смысле верно сказано, что возможность атеизма есть откровение о человеческой свободе. «Бога нет» — действительно «нет» для обычных, в частности и научных средств познания. Но Бог есть в благодатно-свободном религиозном опыте человека. И Бог есть в глубине нашего существования — в свободе нашего выбора, как Святыня, Совесть, Любовь, Красота, — как идеальная, во Христе Божественная человечность. Здесь, на этой земле, никакого другого откровения Бога не будет!

Вот в таком смысле, если б осмелился, составил бы я, вместо Вашего, обращение Бога к свободным людям. Упомянул бы ещё о невежественном человеке, который поклонялся Богу, пока думал, что это Он распоряжается громами и молниями. А как узнал невежественный человек, что это «электричество» — то изменил своему Богу. Поклонялся Силе — и изменил Святыне! Как это низко. Это — про «мужиков», забывших Бога. Зато — слава тем, кто сохраняет верность поклонения Святому Богу в этом видимом Его унижении. Это про наших церковных женщин. И тайное благословение от Господа тому, кто любит Его и страдает за Него без надежды.

Продолжение следует. Сердечный привет, мысленно я часто с Вами.

12.8.74

Глубокоуважаемый Кронид Аркадьевич!

Начинаю с покаяния — прошу прощения за «мужиков» в моём прошлом письме. Напрасно я обругал их, они не виноваты — ведь так их учили. Желая побольше прославить Бога как Силу, невольно дискредитировали Святыню. Избыток благочестия, когда думают, что Бог Самолично всем распоряжается, ведёт прямой дорогой к атеизму. Так у нас хвалёная мужицкая «простая вера» что-то уж очень быстро сменилась на мужицкий нигилизм.

Нельзя целиком винить в этом и бывшее церковное учительство. Ибо кризис учения о Боге продолжается и сегодня во всём мире. Названный раньше христианский Философ писал: «…Нам говорили, что Бог присутствует во всём. Но присутствие Бога невозможно найти в чуме и холере, в убийствах, в ненависти и жестокости, во зле и тьме. Ложное учение о Промысле вело к рабьему преклонению перед силой и властью, к апофеозу успеха в этом мире, в конце концов к оправданию зла. Этому противоположно трагическое чувство жизни. Бог присутствует в свободе, в любви, в истине и правде, в красоте. И перед лицом зла и неправды Он присутствует не как судия и каратель, а как оценка и как совесть. Бог и есть Тот, к Кому можно уйти от ужасов, безобразий, жестокостей мира»… Мне представляется, что философ прав. Но когда в житейском разговоре пробуешь высказать мысль, что стихийное бедствие или мучительная смерть ребенка — не от Бога, что это поражение Бога, временное торжество мирового зла, — то встречаешь недоверие со стороны своих же христиан православных.

Смотрите, вот я откровенно рассказываю Вам о наших трудностях и проблемах. Они как-то не задевают глубинной сущности Христианства. Конечно, оно переживёт этот свой современный учительный кризис. Как? По всей вероятности, мы просто признаем принципиальную нерешаемость многих вопросов.

В заключение Вашего письма Вы указывали, что нас должно сблизить главное — общие оценки, общая мораль и Вы приглашали ко взаимному уважению. Да, поразительно это таинственное духовное единство людей доброй воли. Я наблюдаю, как разнятся эстетические вкусы даже у очень культурных людей; а некоторые, как я, и вовсе не способны по-настоящему оценить красоту поэзии, музыки, живописи… Но когда мы видим прекрасный или безобразный поступок — в этой оценке все мы единодушны. Есть у нас общий Идеал духовной красоты, есть и пребывает невидимый Центр символического круга. Мы ведем с Вами этот разговор из разных, можно сказать — из диаметрально-противоположных секторов. Пусть (как я думаю) в Ваших умственных построениях Вы ошибаетесь; но как нельзя более ясно я понимаю и то, что душевно, фактически Вы гораздо, гораздо ближе меня к Центру.

Заканчивая письмо, Вы в глубоко трогательных выражениях просили у меня прощения — будто бы Вы меня огорчили. Что Вы, что Вы! Я Вам так благодарен. Общение с Вами для меня благотворно. Я уверен, что и всякий, кто прочитает Ваше письмо, проникнется к Вам симпатией и уважением. Удивительное явление: антирелигиозное письмо оказывает религиозное действие. Не сердитесь — я не пытаюсь против воли зачислить Вас по моему ведомству. Это Ваше ведомство — вера в человека. Но и для нас, христиан, человечность в её идеальной сущности имеет религиозное значение. Христос — Человек, и там, где проявляется истинная человечность, мы видим Божественный свет.

Перечитывая мои письма — смущаюсь, что не мог достойно представительствовать от имени святого Христианства. Может быть, я посоветуюсь, попрошу помощи у людей более знающих — и тогда ещё Вам напишу.

15.8.74

Глубокоуважаемый Кронид Аркадьевич!

Послал Вам ответ в десяти письмах. А у Вас — когда-то у Вас появится ещё возможность написать мне! Покорнейше прошу Вас — не лишайте очереди родных и друзей. Для меня, для нашей темы Вы можете повседневно записывать заметки, размышления: а потом, когда придёт моя очередь — прямо в таком виде и перешлёте. Я же буду пока заполнять этот перерыв в одностороннем порядке.

Не оценили Вы моего реферата. Пусть плохое исполнение — но тема, идея ведь замечательная. Впрочем, понять это могли бы только христиане веры. К ним собственно и обращён реферат. Вашему же сектору адресовано только приглашение переименоваться в агностиков. По этому поводу хочу привести одну сохранившуюся у меня цитату. Мне кажется, она близка Вам по духу, хотя Вы вероятно не согласитесь с суждением автора о науке. Не удивляйтесь — это Поль Бурже, из предисловия к роману «Ученик». Обращение к молодому современнику: