Желудков С. А.
Шрифт:
…В наше время смятенного сознания и противоречивых учений держись, как за ветвь спасения, за слово священного Писания: «познавайте древо по плодам его». Есть одна реальность, в существовании которой ты не можешь сомневаться, ибо ты ею обладаешь, ты её ощущаешь, ты ею живешь каждую минуту: это твоя душа. Среди идей, теснящихся вокруг тебя, имеются такие, которые делают эту душу менее способной любить, менее способной желать. Считай достоверным, что такие идеи ложны в чем-то одном, хотя бы они казались тебе очень возвышенными, хотя бы их украшали чары наилучших талантов. Питай и воспитывай в себе две великие добродетели, две силы, вне которых нет ничего, кроме червоточины сегодня и агонии завтра: любовь и волю. Современная наука, искренняя, скромная признаёт, что за пределами её анализа простирается область непознаваемого. Старик Литтрэ, бывший почти святым, великолепно говорит об этом океане таинственного, ударяющем в наш берег, — океане, который мы видим перед собой, который реально нам представляется и, однако, пуститься по которому мы не можем, не имея для этого ни лодки, ни парусов. И тем, кто скажет тебе, что за этим океаном таинственного зияет пустота, пропасть мрака и смерти, имей мужество ответить: «ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ…»
Агностик так и говорит: мы не знаем. Он может прибавить, что лично у него нет религиозной веры в Бога. Не так поступает атеист. Он провозглашает: мы знаем, что Бога нет. А по существу это ведь значит: мы веруем, что Бога нет. Зачем Вам такая компания?… Агностик — мирное и точное слово. И я продолжаю думать, что для агностика, если это искренний, глубокий человек — для агностика возможна религиозная надежда.
С сердечным приветом.
19.8.74
Письмо от 10.09.1974
Глубокоуважаемый Кронид Аркадьевич!
На днях я побывал в другом городе и беседовал о Вашем письме — отклике на мой реферат — с моим другом Б… Это молодой человек абсолютной искренности и высокой культуры. Его суждения представляют для нашей темы особенный интерес, потому, что в своё время он сам побывал в Вашем мире атеизма, хорошо его знает. К сожалению, в настоящее время он очень занят — написать ничего не успел. Передаю пока только самое общее содержание его рассуждений в самом кратком виде, как я их понял, своими словами.
Б. говорил, что его поразило страшное несоответствие уровней: вопросы, которые ставит себе человек — и ответы, которые Вы ему предлагаете. Спрашивает человек, личность в своём полном достоинстве. Спрашивает: в чём Смысл и Надежда человеческого существования? Истинный Смысл, подлинная Надежда. Ответ, который Вы ему предлагаете: весь смысл существования, вся надежда личности в том, чтобы исчезнуть навеки, предварительно поработав несколько лет в научном учреждении.
Апостол Павел написал: «Скорбь и теснота всякой душе человека, творящего злое». Человек согрешил, его мучает совесть. «В уме, подавленном тоской, теснится тяжких дум избыток»… Человек испытывает ужас от сознания своей подлости, неутолимое раскаяние в непоправимом поступке. Откуда в нас этот таинственный внутренний голос, ничем неподкупная совесть? Вы отвечаете: ничего тут нет страшного, ничего священного, ничего таинственного — просто это сигнал отклонения от нормы поведения, выработанной методом проб и ошибок для сохранения биологического вида.
Такие Ваши ответы Б. назвал унижением человеческого достоинства — унижением, тем более удивительным в устах достойнейшего человека. Вы — гуманист, а сводите человека, личность с её абсолютными запросами на роль всего только научного сотрудника в институте. Это — разные уровни. Человек без Бога оказывается недостаточно человеком. Мораль без Бога оказывается аморальной.
Б. говорил ещё и о ненаучности некоторых Ваших высказываний. Надеюсь, что он найдет всё-таки время, сам обо всём этом напишет. Главный его вывод: Ваше мировоззрение не соответствует богатству Вашей личности.
В том городе я побывал в больнице у другого моего знакомого В. У него — опухоль мозга, уже были две операции… Страшные боли. В промежутках он говорит: «ничего, всё хорошо». Мне сказал: «радуюсь, что страдаю я, а не Таня (жена), не дети, не друзья». Жена с утра до вечера дежурит у больничной постели — вот уже третий месяц. Оба они недавно приняли Христианство — и вот, находятся в испытании такой великой, невместимой скорби.
В больнице я мысленно сравнивал судьбу Вашу и В. С какой радостью он принял бы взамен своего Ваше несчастье. Хотя и Вам бывает очень, очень трудно — но у Вас есть ведь надежда относительно благополучно завершить этот Ваш подвиг. С таким пожеланием сердечно Вас приветствую.
10.9.74
Корреспондент З. [7]
Письмо С. А. Желудкову (от 27.09.1974)
Дорогой о. Сергий!
Заранее прошу прощения. Я убеждён, что такое количество сложных и важных вопросов на страницах письма обсудить невозможно. Просто руки опускаются. Но сдаваясь перед Вашей святой настойчивостью, ещё раз попытаюсь что-нибудь сказать. Я наверное буду повторяться, так как мы много раз возвращались с Вами устно и письменно к этим темам. Итак, если буду говорить несвязно и кратко — пеняйте на себя. Сами же меня втянули.
7
А. Мень.