Легенда Люфтваффе — всегда усмехающийся майор Вальтер Новотны.

«Швальбе» из «Команды Новотны» во время техосмотра, ноябрь 1944 г.

Горючее размещалось в крыльевых и фюзеляжных баках. Общий запас составлял 3270 л авиакеросина, обозначавшегося как J-2. Пилотское кресло защищалось стальными бронеплитами толщиной 15 мм и лобовым бронестеклом толщиной 90 мм. В поздних сериях пилот получил дополнительную защиту в виде большого бронированного подголовника, подобно использованному на Bf 109. В радиооборудование входили аппараты FuG 16ZY и FuG 25a. В носу фюзеляжа у большинства машин размещался фотопулемет BSK 16. Как постоянный элемент оснащения на части произведенных самолетов устанавливался механизм самоуничтожения планера и двигателей в случае вынужденной посадки на вражеской стороне фронта.

Во многих публикациях, особенно ранних, можно встретить мнение, что двигатели Jumo 004 были очень ненадежны и имели небольшую живучесть. Однако такие утверждения по отношению к ним оскорбительны. Очевидно, что от современных моторов, межремонтный период которых составляет сотни часов, их отделяет пропасть. Однако необходимо учитывать тот факт, что со многих точек зрения это была пионерская конструкция и для своего времени очень удачная. Первоначально длительность работы Jumo 004 составляла в среднем чуть больше 10 часов, но еще до начала серийного производства этот показатель удалось значительно улучшить, доведя его до 25 часов, и удержать на этом уровне до конца войны. После 25 часов работы двигатель подвергался осмотру и, если не обнаруживалось никаких неполадок, возвращался на место на следующие 25 часов. Эрих Зоммер, один из первых пилотов, летавших на разведывательных Аг 234, вспоминал, что один из первых Jumo 004 смог проработать даже 45 часов. Герд Линднер достиг еще лучшего показателя. Ему удалось вылетать на одной паре двигателей целых 70 часов! Линднер, который пережил десять аварий Jumo 004 в полете, утверждал, что ключом к поддержанию силовой установки в хорошем состоянии была осторожность. Увеличение частоты вращения с 3000 до 7500 об/мин требовало деликатности и чутья и занимало 6 секунд. Излишняя поспешность могла зато привести к загоранию двигателя или его остановке. Особую опасность для пилота представляла авария левого двигателя. Это объяснялось тем, что его масляный насос одновременно поддерживал давление в гидравлической системе уборки и выпуска шасси. Повреждение мотора и останова насоса приводило к необходимости использовать для выпуска колес сжатый воздух. Проблема заключалась в солидном времени, которое требовалось для такой операции, а «излюбленным» моментом для выхода двигателя из строя были взлет или посадка. И времени у пилота было очень мало. Линднер вспоминал, что у него было около двадцати случаев аварийных приземлений, вызванных отказом шасси.

Страховкой от этой неприятности могла быть установка дополнительного насоса при правом двигателе, но до конца войны это решение так и не применили на практике.

При посадке пилот должен был соблюдать особенную осторожность. Выход из строя одного из Jumo 004 обычно заканчивался гибелью машины. Me 262 практически не мог приземляться на одном двигателе. Несколько летчиков пытались сделать это в аварийных ситуациях, но никому не удалось благополучно сесть. Пока самолет заходил на посадку, всё выглядело нормально. Но стоило только выпустить шасси, как начинались проблемы. Резко смещался центр тяжести, а поскольку единственный двигатель не обеспечивал достаточной тяги для противодействия появляющемуся оборотному моменту — самолет падал на землю.

Несмотря на свои недостатки, Me 262 Schwalbe оказался эффективным средством борьбы с союзными бомбардировщиками и даже истребителями. С последними, правда, немецкие пилоты старались скорее избегать контакта, так как в маневренной схватке Me 262 имел сравнительно небольшие шансы уцелеть. Многое зависело от мастерства летчика. Некоторые из них даже специализировались на боях с истребителями, одержав при этом ряд побед. Низкая динамика полета, вытекающая из специфики реактивных двигателей, ограничивала маневренность самолета. На поршневом истребителе пилот мог, помимо фигур высшего пилотажа, использовать в бою мощность мотора. Попытка проделать то же самое с Jumo 004 заканчивалась в лучшем случае аварийным приземлением. Наиболее уязвимыми фазами полета, в которых «швальбе» подвергался максимальному риску поражения, были взлет и посадка. В этих режимах его двигатели не допускали попыток внезапного увеличения тяги, и даже если они не загорались и не останавливались, за время, необходимое для разгона самолета, противнику удавалось нанести решающий удар. Именно поэтому Me 262 при взлетах и посадках прикрывались поршневыми истребителями, например, Fw 190 D-9 из знаменитой части Вальдемара Вюбке (Wubke), прозванной Papagei-Staffel (Попугайная эскадрилья).

Совершенно иначе дело обстояло, когда речь шла об атаке бомбардировщиков. «Швальбе», метавшийся на громадной скорости между соединениями «летающих крепостей» или «Ланкастеров» и плюющийся огнем из своих четырех тридцатимиллиметровых пушек, был дьявольски опасным противником. Попадание в такую подвижную цель могло быть только случайным, вызванным одновременной стрельбой десятков союзных самолетов, а не следствием точного прицеливания.

К достоинствам «швальбе» относилась также легкость пилотирования. Большинство летавших на нем пилотов утверждало, что они не встречали более приятной машины. Леталось на нем лучше, чем на Bf 109.

Четыре последовательных снимка, сделанных фотопулеметом Р-47 из 359-й FG, пилотируемого лейтенантом Джеймсом Кенни, представляют Me 262 W.Nr. 110404 спустя минуту, как обер-лейтенант Франц Шалль покинул его после боя с двумя «Тандерболтами», 8 ноября 1944 г.

Садящийся Me 262 в объективе фотопулемета «Тандерболта». Настигнутый в этой фазе полета «швальбе» никак не мог уклониться от атаки и становился легкой добычей союзных летчиков. Поэтому для прикрытия взлетов и посадок этих машин использовались поршневые истребители.

Если не считать скорости, сильное вооружение Me 262 было его главным козырем. Но даже четыре тридцатимиллиметровых пушки казались немецким конструкторам недостаточными. Было решено еще увеличить огневую мощь самолета.

Первой модификацией была установка на «швальбе» двух пушек MG 151/20 калибра 20 мм с боезапасом 146 снарядов на ствол, двух пушек МК 108 калибра 30 мм с боезапасом 66 снарядов на ствол, а также двух МК 103 того же калибра с боезапасом 72 снаряда на ствол. Этот вариант обозначался Me 262 A-1a/Ul. Пушки размещались попарно одни над другими. Выше всех находились MG 151/20, а ниже — МК 108. Построен один такой самолет (хотя часть источников сообщает, что три, а еще одни — что был изготовлен только макет отсека вооружения), но в итоге такая версия не пошла в производство.

Дальнейшие пробы усиления огня «швальбе» привели к появлению варианта Me 262 A-1a/U4, называемого в обиходе Pulkzerstorer. В конце 1944 г. появилось предложение вооружить самолет пушкой фирмы Рейнметалл ВК 5 калибра 50 мм. Однако это оружие в конце концов так и не появилось на Me 262. Привлекла внимание другая пушка того же калибра — МК 214 фирмы Маузер. Под конец февраля 1945 г. машина W.Nr.111899 была переоборудована в качестве прототипа новой версии. Пушка МК 214А установили в носу фюзеляжа и ствол выступал вперед почти на два метра. Её размеры привели к необходимости переконструировать переднюю стойку шасси, которая теперь убиралась в нишу с поворотом на 90? таким образом, что колесо лежало там горизонтально. Испытывали самолет пилоты Мессершмитта, Гофман, Баур и Линднер, а также фронтовой летчик майор Хергет. Полеты в Лехфельде проходили в марте-апреле 1945 г. Большинство источников утверждает, что несмотря на значительное изменение силуэта характеристики машины почти не изменились; например, максимальная скорость по-прежнему составляла 845 км/час. Однако, принимая во внимание габариты пушки, это представляется маловероятным. Пробные стрельбы выполнялись по наземной цели шириной 32 м, что соответствовало размаху крыльев четырехмоторного бомбардировщика. Огонь открывался с дистанции 1200–1500 м. Оказалось, что точность стрельбы очень высока. Из 30 выпущенных снарядов в цель попало от 25 до 27, в то время как уже нескольких попаданий было достаточно для уничтожения любого самолета противника. Следует, однако, учитывать, что цель была неподвижной. Теоретическая скорострельность МК 214А составляла 75 снарядов в минуту, но уже после первых выстрелов пилот переставал видеть цель, ослепленный дульным пламенем. Окончание войны прервало испытания Pulkzerstorer. Второй машиной, оснащенной МК 214А, была W.Nr. 170083. Только в проекте остались установка пушки МК 114 калибра 55 мм, а также револьверных пушек фирмы Маузер МК 213 калибра 20 мм, скорострельностью 1100 снарядов в минуту и начальной скоростью снаряда 1075 м/с. Что касается МК 213, то возможно ими был оснащен один Me 262 A-1a.