– Тихо! Тихо! – приговаривал проводник, сжимая в руке отколотую горловину бутылки водки. – Дай мне руку! Блин, дай же, черт побери! А это что за нах?! Мля! Да их целая толпа!

Боль, стресс и звонкие реплики проводника общими усилиями довели меня до обморочного состояния.

Резкая жгучая боль в щеке заставила распахнуть глаза.

– Очнулся, гринписовец хренов! – со злостью произнес Борода. – Очень вовремя, ё-моё.

– Что? Где… – я все никак не мог сообразить, что к чему.

– В Караганде! Вот где! – проводник ткнул мне кулаком в нос. – Хватай оружие и занимай оборону!

Только сейчас я понял, что находимся мы на каком-то чердаке. Судя по открывшемуся из торцевого окошка виду – дом в один этаж, не больше.

– К выходу! – скомандовал Борода. – Пока нас не обнаружили, но это вопрос времени.

Я подгреб к лючному отверстию и посмотрел вниз. Помещение внизу было завалено ящиками, мусором и сломанной мебелью. И расположены завалы были так удачно, что забраться на чердак по ним – легче легкого. Эх! Жаль, что крышки люка нет. А то закрылись бы, и все дела.

Я спохватился. Рассуждаю, блин, как полный… новичок. От опасностей Зоны на чердаке хрена с два закроешься!

– Дай-ка автомат, – обратился ко мне проводник.

Я передал мой «калаш» Бороде. При этом ничего комментировать не стал. А как хотелось сказать, что он шизанутый на всю голову! Идти на мутаволков без ствола – это… Окончание мысли я не додумал, потому что вспомнил про свою левую руку. Опустив глаза, увидел разорванный, вымазанный кровью рукав куртки. Пальцы другой руки инстинктивно потянулись к рукаву, но тут я услышал топот и рычание.

– Экономь патроны, – предупредил Борода, – гадов целая толпа.

Заняв позицию, я приготовился защищать вход в наше убежище. А вот и авангардный мутаволк. Прыгнул на ящик, пробежал по спинке дивана и теперь мчится по груде к чердаку. Подпустив его поближе, я нажал на спусковой крючок помповика. Дробь накрыла переднюю половину туловища.

Следующий мутаволк. Еще один. И еще. Двое. Опять двое.

– Перезаряжаю! – крикнул я.

– Давай! – Борода шагнул к лючному отверстию и, опустившись на одно колено, приготовился к стрельбе.

– Жр-рите, твар-ри! – грозно рычал он, поливая этаж свинцом.

Когда я перезарядил ружье, мы поменялись местами. Потом, когда пришла пора ему перезарядить, мы снова поменялись. Черт! Да когда же они все сдохнут?!

Не знаю, через сколько минут это прекратилось. Главное – у нас остались патроны.

– Спускаемся! – скомандовал Борода. – Только осторожнее, не расслабляться.

Первым пошел проводник, я за ним.

Дорога к чердачному люку, пролегающая по ящикам и мебели, была усеяна трупами мутаволков. Если включить воображение, то можно поверить, что на этой дороге лежит отливающий зеленью темный ковер, на котором кто-то разлил бочку вина.

– Эй, Борода, – я шепотом окликнул проводника. – Смотри!

Он повернулся в указанном мной направлении и одними губами выматерился.

– Это вожак. Молись, чтобы он оказался не настолько умен, – произнес проводник уже громче, – как про них трындят в рунете.

– Чего делать-то будем? – чувствуя, как задрожали коленки, спросил я, стиснув ружье.

– Пока стоим и смотрим в оба.

– Что, вот просто стоим, и всё? – удивился я.

– И всё.

Вожак сверлил нас горящим взглядом, не моргая. Мы же посматривали по сторонам, готовясь к новой массовой атаке мутаволков. Эти твари могут прятаться… Наконец вожак злобно рыкнул, развернулся и побежал прочь.

– Выходит, мы положили всех? – с надеждой спросил я.

– Всех, – ответил Борода обнадеживающе, но без малейшей нотки радости в голосе. – Вожак нас запомнил. Мы убили его стаю.

– И? – я не понимал, к чему клонит проводник.

– Он обязательно попробует отомстить нам. Так что… – Борода на секунду задумался. – Впредь будем еще осторожнее.

– Может, догнать и пристрелить? – предложил я.

– Не получится. Волчара уже далеко, – сокрушенно произнес проводник. – Что это с тобой? Полчаса назад ты клялся не убивать их, а теперь…

Я бы провалился сквозь землю от стыда, если б мог. Какой же я был идиот! Гринписовец, точно. И это слово теперь ругательное.

– Чего молчишь? Сказать нечего? – продолжал добивать Борода.

– Нечего. Я жутко лоханулся, эх-х-х! – тоскливо вздохнул я.

– Жутко? – переспросил проводник. – Я бы иначе выразился. Смертельно опасно. Ты уясни вот что: твои высокие крики души здесь на хер не нужны. Как ты пойдешь туда один? Да тебя в первой же ходке сожрут какие-нибудь гады! Они, уж поверь мне, сполна воспользуются твоим великодушием.