— Да спрашивай, конечно. Хочешь знать, что случилось?

— Нет. Хотел спросить, почему не господин Юри, если уж милорд счёл господина Яромера неподходящим.

Не было ничего удивительного, что он задавал такие вопросы и позволял себе высказываться на тему, которая, казалось бы, никоим образом его не касается. Был ограниченный, хоть и довольно широкий круг приближённых, которых я старался воспринимать не только как людей, обязанных исполнять раз и навсегда определённые их положением обязанности, но и как своих советников. И время от времени одёргивал себя в желании сделать морду кирпичом и напомнить им их место. Пусть некоторые из вопросов или суждений были малоприятны, однако как верное средство от чувства собственной непогрешимости они действуют.

Мой личный секретарь входил в круг неофициальных советников. Я сделал вид, будто задумался.

— Думаешь, он подходит больше?

— Я едва ли могу судить. Господин Юри, как и господин Яромер, очень молод. Но на мой неискушённый взгляд это было бы логично. Он же следующий по старшинству.

— Юрий ещё в большей мере, чем Яро, не склонен прислушиваться к чужому мнению. Он хорош для любой карьеры, при которой над ним будет стоять хоть кто-то более авторитетный. Но давать ему в руки абсолютную власть над землями, людьми и семьёй опрометчиво. Разве кто-нибудь может гарантировать, что однажды он всё-таки перерастёт свой чрезмерный гонор? Опыт говорит, что вероятнее он навсегда останется таким. Мне кажется, Сергей ответственнее и лучше умеет слушать.

— Понимаю, милорд, но… Могу ли я узнать, что послужило причиной разочарования милорда в его сыне?

— Нет. Это излишне. И надеюсь, что тебе и в голову не придёт с кем-либо обсуждать моё разочарование.

— Это милорд мог бы и не оговаривать. Запись будет сделана. Завещание будет сохраняться в казне или в тайнике для документов?

— Пожалуй, тайник для документов подходит уже лучше.

И я полюбопытствовал у сенешаля, нельзя ли воспользоваться услугами его секретаря. Тот покрывал лист великолепной шёлковой бумаги изысканнейшей вязью букв, сохраняя невозмутимое выражение лица, но глаза его так и искрились оживлением. Можно с уверенностью утверждать, что едва трудяга будет отпущен на отдых, весь замок тут же узнает, что милорд лишил двух своих старших сыновей права наследовать и уж наверняка за какой-нибудь очень серьёзный проступок. Что именно сделали молодые господа, замок будет на досуге обсуждать ещё не одну неделю. Самые блистательные версии, наверное, добредут и до моих ушей.

Может быть, я буду рыдать от смеха, слушая их. А может, прокляну на чём свет стоит свою публичность. Но тут ровным счётом ничего не поделаешь. С тем, что меня и каждый мой шаг будут подробно обсуждать, остаётся лишь смириться.

— Давай сюда. — Я поставил на листе замысловатую подпись (помнится, не одну неделю тренировался, чтоб добиться результата, который бы меня удовлетворил) и передал бумагу сенешалю, который знал, что с нею делать. — Займёмся делами. Элшафр, а покажи-ка мне, чем располагает замок? И заодно расскажи, почему у вас за последнее время не было ни одной успешной боевой операции? Устраивать рейды по вражеским тылам с опорой на такие укрепления — одно удовольствие. Вы уже демонстрировали, как блистательно умеете это делать. Что случилось-то?

— Да, милорд, возникла одна проблема.

— Какая именно? Излагай. Я уже понял, что проблема имеет магические корни.

— Именно так. Наши войска с некоторых пор не могут выйти из замка и пройтись по вражеским тылам, потому что противник окружил наш замок магическими экранами, которые не позволяют нам сквозь них проникнуть.

— Так… И вокруг двух остальных — то же самое?

— Да, милорд.

— Так-так… А что артиллерия?

— Мы сделали только два пробных залпа. Один был поглощён, другой — отражён.

— В стену?

— Да, но, к счастью, в основание, где защита особенно надёжна.

— Так… — Я задумчиво мерил шагами лестницу, ведущую на верхнюю террасу донжона. — Но ведь для того, чтоб поддерживать такие экраны, нужна уйма энергии. Сомнительно, что они могут себе позволить такой расход.

— Возможно, тут дело в том, что заклятие действует на ином принципе, чем те, которые нам известны и привычны. Мы пока ещё не знаем ключа, но рано или поздно…

— Вот что, — прервал я Элшафра. — Ключ — это, конечно, хорошо. Однако физические законы тоже никто не отменял. Если система сохраняет такую устойчивость без мощной постоянной подпитки извне, значит, она должна быть уязвима.

— Да, но мы не знаем её уязвимое место. — Мой собеседник посмотрел на меня вдумчиво. Что-то в этот миг в его лице было от охотничьей собаки, учуявшей след. — Мне кажется, я понял, милорд. И немедленно отдам приказ на вылазку. Пусть приведут пленных. Может, удастся что-нибудь узнать. К сожалению, эти экраны возвели не так давно. А когда мы сообразили, что надо бы пленного мага на эту тему расспросить, он внезапно скончался.

— Ты же говоришь — экраны не дают выйти за их пределы.

— Есть там пара лазеек. Крохотных — через них не протащишь наружу крупный экспедиционный отряд и тем более не втащишь обратно.

— Понимаю… Ладно. Отправь кого-нибудь за пленниками — не помешает — а мы пока усядемся в круг и по методу древних программистов попробуем сами отыскать решение. Принимаются все идеи, в том числе и самые бредовые. Пожалуй, приятнее всего будет обсуждать идеи под хороший обед с вином. Эй, там, отправьте распоряжение поварам. А мы пока посмотрим орудия. Сколько их тут вообще?