— Осталось в «Саабе». А где он теперь?

— Его забрали, он стоит на спецпарковке полиции Тебю. Они намерены его осмотреть, но ты сам знаешь, какая это долгая история.

Об этом он ничего не знал.

— Кто мог это сделать, Ларс?

Он изобразил удивление и растерянность:

— Понятия не имею… Фундаменталисты, подростки… Не знаю, Гунилла.

— Сколько записанного материала пропало?

— Ничего ценного. Я все пересылал в своих отчетах.

Некоторое время начальница еще держала трубку, потом отключилась.

Йенс пытался продолжать спать, но телефон не унимался. Потянувшись за трубкой, он уронил свой будильник, который покатился по полу, и краем глаза заметил положение часовой стрелки. Учитывая тот факт, что из окна струился яркий свет, можно было сделать вывод, что уже давно настал день.

— Да.

— Я тебя разбудила?

— Нет-нет, я давно проснулся.

— Мы можем поговорить?

Йенс пытался собрать мысли в голове.

— Ты звонишь с той трубки, которую я дал тебе?

— Да.

— Я тебе сейчас перезвоню.

Откинув большую белую перину, он спустил ноги на мягкий ковер, покрывавший весь пол. Спальня у него была светлая, создавалось ощущение нахождения внутри кучевого облака. Все белое, кроме картины, нарисованной в приглушенных темных тонах: мастерская копия с его любимого полотна Марка Ротко. [29] Йенс потянулся, поднялся и вышел из комнаты. Почесал затылок, еще раз потянулся. На нем был только один предмет одежды — белые трусы из натурального хлопка, широкие и просторные, с пуговицами, пошитые на заказ вручную в Турции. Он заказал тогда портному двадцать пар и считал это самой своей удачной покупкой из области одежды.

Дойдя до кухни, Йенс открыл ящик, выудил из него новуюсим-карту, разорвал пластиковую упаковку и вставил карту в свой телефон, затем позвонил Софии.

— Сегодня ночью неподалеку отсюда сгорела машина, — сообщила она с места в карьер.

Он остро ощутил, что еще не до конца вырвался из объятий сна.

— Сгорела? В каком смысле?

— Около половины первого я проснулась от взрыва. Мы с Альбертом пошли туда. Там горела машина — «Сааб». Потом приехали пожарные и потушили пламя.

— «Сааб»?

— Да.

— Странно.

— Да уж, ничего не скажешь. Ты имеешь к этому отношение?

— Нет.

Йенс обдумал события вчерашнего вечера.

— Я был там, но за несколько часов до того. Ты все знаешь, я тебя предупреждал.

— Что произошло?

— В этом «Саабе» сидел мужчина, полицейский. Я предполагал подойти поближе, сфотографировать его — сделать это тихо и незаметно для него. Таков был мой план.

— И что?

— Но плану редко удается следовать.

— Так что?

— Я увидел у тебя в кухне Гектора. А потом в квартале от твоего дома появился Арон. Он шел прямо на мужика в «Саабе».

София ждала продолжения.

— Так что я вынужден был убрать оттуда этого полицейского. Заподозри Арон неладное, а тем более обнаружь он прослушивающее оборудование в машине — сама догадываешься, что произошло бы дальше.

— Так что же случилось?

— Я запрыгнул в «Сааб» и заставил его отъехать.

— А потом?

— В нескольких кварталах от твоего дома я выпрыгнул из машины и вернулся в город.

— Только это и больше ничего?

— Да, больше ничего. Я узнал его имя, — добавил Йенс.

— И как же его зовут?

— Ларс Винге.

— Как он выглядит?

— Минуточку…

Йенс вышел в прихожую, достал удостоверение Ларса Винге, положил на столик, сделал снимок без вспышки и переслал ей.

Некоторое время оба сидели молча. Он слышал ее дыхание. Потом в ее телефоне раздался сигнал о получении сообщения.

— Это он. Я видела его вчера в толпе, он стоял среди зевак, пока горела машина.

Ответ поразил Йенса.

— Ты уверена?

— Да. Именно он преследовал нас на «Вольво» в тот вечер, когда пропал Гектор. Я видела его и еще где-то… А он тебя видел?

— Нет, я лежал позади водительского сиденья… — Йенс задумался. — Скорее всего, он сам поджег свою машину.