Рассчитавшись при входе в отель, Ловец еще и отвалил таксисту приличные чаевые (последние, понятно, пойдут в карман никак не МВР, а исключительно этого парня). Можно было не сомневаться, что в течение часа полный отчет о поездке будет уже подшит к досье, а в «Британский пошив» сделают проверочный звонок — так, на всякий случай.

У себя в номере Ловец накорябал и сложил стопочкой листы статьи для «Вашингтон пост». Назывался опус не иначе как «Утренняя поездка по достойному восхищения Исламабаду». Скука жутчайшая и, понятно, абсолютно недостойная публикации.

Компьютер он с собой в дорогу не взял: не хватало еще, чтобы сняли содержимое жесткого диска. Проще было отправить листы факсом из бизнес-центра отеля. Хотя понятно, что и их перехватит и прочтет тот же деятель из подвала, который скопировал и подшил копию письма от пресс-атташе.

Отобедав в ресторане «Сирены», Ловец прошел на ресепшн и объявил, что думает прогуляться. Когда он шел к выходу, какой-то полноватый молодой человек, младше Ловца на полтора десятка лет, но уже порядком раздобревший, соскребся с вестибюльного дивана, затушил сигарету, сложил газетку и тронулся следом.

Несмотря на изрядную разницу в возрасте, Ловец все-таки был морпехом и передвигаться любил стремительно. Через пару кварталов «хвост» был уже вынужден бежать трусцой, пыхтя и обильно потея. Потеряв в конце концов объект слежки, он с тяжелым сердцем подумал, как же ему теперь писать отчет. А затем смекнул: на втором своем выходе американец наверняка отправится в сторону «Британского пошива». А потому и он последовал в том же направлении. Мысли его были тревожны: начальство оплошностей не прощает.

Когда он сунул голову в дверь ателье, от сердца у него отлегло. Американец, по словам персонала, действительно находился здесь, только был «занят в кабинке». Поошивавшись напротив у салона «Мобилинк», филер нашел себе сравнительно удобный пункт наблюдения в подворотне, прислонился там к стенке и, развернув газету, умиротворенно прикурил. Объект под присмотром.

На самом же деле Ловец времени в примерочной не тратил. После того как его здесь с радостью встретили, он конфузливо объяснил, что желудок у него, видимо, не в ладах с местной кухней, и попросил, если можно, еще раз воспользоваться туалетом.

— Милости просим, — сказали ему.

— Вот спасибо. Дорогу я знаю. Тысяча извинений.

Ферингх с бушующим желудком в здешних краях предсказуем, как восход солнца. Между тем Ловец выскользнул через заднюю дверь ателье, просеменил по проулку и таким образом оказался на оживленном бульваре, как раз у проезжей части. На взмах руки к бордюру тут же причалило проезжее такси — теперь не подставное, с простым работягой-пакистанцем за рулем. Иностранцы здесь исконно лакомый кусок: катать этих ротозеев, пользуясь их наивной любознательностью, можно сколько угодно, а доллары капают.

Ловец знал, что путь предстоит кружной, но уж лучше так, чем с хвостом за спиной. Потратив в пути лишних полчаса и отдав в итоге двадцать долларов за пятидолларовый проезд, он вышел, где ему было нужно: стык двух улиц в Розовой зоне, на окраине Равалпинди, где во множестве расположены дома военных. Когда такси уехало, последние двести метров он прошел пешком.

Перед ним находился скромный, особнячком стоящий дом — аккуратный, но без роскошеств, с табличкой на английском и на урду: «Плк. М. А. Шах». Известно, что в армии день начинается и заканчивается рано. Ловец постучал. За дверью приглушенно зашаркали шаги. Дверь чуть приоткрылась. На сумрачном фоне — темное лицо, источенное заботами и тревогами, хотя некогда красивое. Наверное, миссис Шах? Явно не служанка; значит, хозяйство не зажиточное.

— Добрый день, мэм. Извините, что без предупреждения. Мне бы полковника Али Шаха. Он дома?

Из глубины жилища послышался мужской голос. Он что-то произнес на урду. Хозяйка, повернувшись, откликнулась. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге предстал мужчина, нестарый. Седоватые волосы и усы аккуратно подстрижены, щеки чисто выбриты. Военная косточка видна невооруженным глазом, хотя мундир полковник, похоже, давно сменил на штатское. Но и при этом он прямо-таки источал эдакий чопорный авторитет. Видеть у себя на пороге иностранца в строгом темном костюме было для него откровенным сюрпризом. Он слегка растерялся.

— Добрый день, сэр. Я, видимо, имею честь обращаться к полковнику Али Шаху?

Вообще-то Мушарраф был подполковником, но надбавить на погоны лишнюю звездочку ни в коем случае не мешает. Да и возражений что-то не слышно.

— Да, это я.

— Как же мне сегодня везет. С моей стороны было бы тактичнее вам вначале позвонить, но у меня, к сожалению, нет вашего домашнего телефона. Уповаю лишь на то, что не очень отвлекаю вас от текущих дел.

— Да вроде бы нет… А что, собственно, э-э…