— Разумеется. Понимаю и разделяю вашу удрученность. Но ведь вас же на этот счет как-то предупреждали, инструктировали? Что ж вы пренебрегли? Нельзя быть такими беспечными… В общем, так. Существуют определенные формальности, через которые необходимо пройти перед тем, как начнутся серьезные, предметные переговоры. И чем скорее будет достигнуто соглашение, тем быстрее вы сможете снова отправиться в путь.

Капитан Эклунд знал наверняка, что где-то далеко, за полсвета, его работодатель сидит сейчас в окружении целой коллегии страховщиков и юристов, также обдумывающих кандидатуру единого переговорщика. Оставалось лишь надеяться, что им обоим хватит опытности и благоразумия для быстрого улаживания вопроса о выкупе и выходе судна из плена. Увы, плавал он не только в море, но и в понятиях подобных сделок. Об оперативности здесь пеклись лишь европейцы.

Первым делом Абди изъявил желание пройти к мостику, чтобы оттуда по спутниковому телефону судна связаться с диспетчерским центром в Стокгольме, а затем с пунктом собственно переговоров — предположительно в Лондоне, в офисе «Ллойдс», через который обычно проворачиваются подобные сделки. Оглядывая с мостика палубу, он ненавязчиво заметил:

— Думаю, имело бы смысл натянуть тенты вон там, слева от палубного груза. Чтобы ваш экипаж мог дышать морским воздухом, не жарясь при этом на солнце.

Стиг Эклунд был, разумеется, наслышан о так называемом «стокгольмском синдроме», когда между похитителями и их жертвами за счет неразрывной близости формируется что-то вроде дружеских уз. Так что свою внутреннюю неприязнь к людям, захватившим его корабль, он умерять не собирался. Но, с другой стороны, этот изысканно одетый, явно образованный и в общем-то приязненно настроенный сомалиец обеспечивал хоть какую-то цивилизованность в их отношениях, и уже этим невольно располагал к себе.

— Благодарю, — сказал Эклунд вслух.

Стоявшие сзади первый и второй помощники это расслышали и поняли. Эклунд кивнул им, и они сошли с мостика, чтобы заняться раскидкой навесов.

— А теперь, с вашего позволения, я бы хотел поговорить с вашими коллегами в Стокгольме, — сказал мистер Абди.

Стокгольм вышел на связь в считаные секунды. Мистер Абди посветлел лицом, услышав, что судовладелец уже находится в Лондоне и решает вопрос с «Чонси Рейнолдс». С этим агентством мистер Абди договаривался уже дважды, хотя и от других кланов, и оба раза вопросы выкупа решались вполне успешно, с задержкой всего в каких-то там несколько недель. Получив телефонный номер, мистер Абди попросил капитана Эклунда набрать лондонских юристов. На связь вышел Джулиан Рейнолдс.

— А-а, мистер Рейнолдс, — радушно заулыбался мистер Абди. — Вот мы с вами и снова на проводе. Это мистер Али Абди, с капитанского мостика «Мальмё». Вам шлет поклон капитан Эклунд, он тут рядом.

Джулиан Рейнолдс у себя в Лондоне тоже повеселел. Прикрыв трубку ладонью, он вполголоса сообщил:

— Это снова Абди.

В ответ общий вздох облегчения, в том числе и от Гарета Эванса. Здесь всем была известна гнусная репутация старика Аль-Африта, этого спесивого деспота, заправляющего Гаракадом. Назначение переговорщиком цивилизованного и обходительного Абди было, можно сказать, лучиком света в темном царстве.

— Доброе утро, мистер Абди. Салам алейкум.

— Ваалейкум ассалам, — голубем мира с оливковой ветвью в зубах проворковал Али Абди. Эти шведы с британцами, будь на то их воля, наверняка и с удовольствием свернули бы ему шею, но мусульманское приветствие сейчас — вполне удачная затравка для результативного цивильного разговора. Али Абди предпочитал все-таки цивильность. Он ценил ее в буквальном смысле.

— Я сейчас передаю трубку тому, кого вы, вероятно, уже знаете, — сказал Рейнолдс. Он передал ее Гарету Эвансу, а сам включил в конференц-зале громкую связь. Голос с далеких сомалийских берегов звучал как из соседней комнаты. Настолько отчетливо, что его слышали и в Челтнеме, и в американском Форт-Миде (и там, и там разговор записывался).

— Мистер Абди, приветствую. Это мистер Гарет. Вот мы и снова вместе, хотя бы в эфире. Меня здесь попросили заняться вопросом со стороны Лондона.

Пятеро человек в Лондоне — судовладелец, два юриста, страховщик и сам Гарет Эванс — услышали, как голос Абди в трубке поперхнулся от чувства:

— Мистер Гарет, друг мой! Вы представить себе не можете, как я рад, что это именно вы. Уверен, что это самое дело мы с вами сообща урегулируем и доведем до положительного завершения.

Ставя уважительное «мистер» перед именем, а не перед фамилией, Абди таким образом выказывал как бы и холодный официоз, и одновременно обаятельную неформальность. Гарета Эванса он всегда называл мистером, но при этом Гаретом.

— У меня здесь в Лондоне все готово, — сказал Эванс, — кабинет в юридической фирме к моим услугам. Так что давайте начнем.

Для Абди это было как-то чересчур быстро. Надо же соблюсти определенные формальности. Прежде всего произвести на европейцев впечатление, дать им понять, что проявлять расторопность следует именно им. В Стокгольме наверняка уже просчитали каждую минуту простоя «Мальмё» на ежедневной основе и связанные с этим убытки. То же самое — страховщики, которых у них там, должно быть, целая троица. Одна контора покрывает сам корабль и его машинную начинку, другая груз, третья страхует от рисков экипаж. И у всех свои исчисления потерь и убытков, прямых и косвенных, настоящих и потенциальных. Так что пускай еще малость попухнут над своей цифирью. Глядишь, посговорчивей будут. А вслух он сказал вот что: