– Вы уверены, что Ваше выздоровление - не результат лечения, а именно чудо?

– Лечение помогло мне пережить операцию в 1990 году. Но, когда появились метастазы в печени и в костном мозгу, никакое лечение уже ничего не могло сделать. А исцеление было внезапным и совершенно неожиданным, так что поразило всех врачей. Я знаю, что я молился Богу, прося о.Александра за меня заступиться. И я должен сказать - но об этом пока не буду рассказывать подробно, - что и дальше у меня навсегда осталось глубокое ощущение его присутствия в моей жизни.

– Вас, католического священника, не смущал тот факт, что Вы просите о помощи человека, священника другой конфессии?

– А какую роль это играет? Он - священник, служитель Христа и мученик за Христа. А Церковь вся - Церковь Христова.

Сегодня о. Карлос — такой же крепкий, сильный, жизнерадостный человек, каким был до испытания болезнью и чуда исцеления; пожалуй, как было сказано, еще более жизнерадостный — и вместе с тем неожиданно задумчивый и внимательный ко всякому ближнему, ИНОМУ. И чем больше он «иной», тем более о. Карлос к нему внимателен и исполнен уважения.

Это интервью, приведенное нами с сокращениями, было взято у о. Карлоса Торреса журналистом Ренцо Аллегри.

Герой смеет то, чего не смел никто.

Есть понятие культурного героя - такого, как Прометей, принесший людям огонь с небес.

«Огонь пришел Янизвесть с небес на землю».

...Мы вышли из бассейна, и я сказал Павлу Виноградову, что уезжаю в Харьков на меневские вечера.
– А, Мень, - сказал тинэйджер, что-то припоминая.
– Это святой, что ли?

Я вовсе не хочу сказать, что устами младенца глаголет истина, но в народном чувстве остался след святости этого имени.

Его любили простые люди.

Помню, как на каком-то юбилее (то ли служения, то ли на день Ангела отца Александра) дядя Сережа Демакин, железнодорожник (он всю войну водил паровозы), вручил ему огромный букет цветов, которые сам же вырастил в своем саду, и, плача (у него сына убили в Иране), сказал:

– Отец Александр, мы все вас так уважаем и хотим проздравить...

А я подумал, как это было гениально сказано: проздравить - пронизать, пропитать здоровьем.

Его любили простые люди.

Как-то моя сестра пожаловалась ему, что заело хозяйство, быт... Отец глубоко задумался и ответил:

– Вчера я выкопал десять мешков картошки.
– И, помолчав, прибавил по-английски: -«Теп!»

Его понимали простые люди. И он понимал их.

Демократия имеет свою метафизическую, антропотеософическую глубину -неоспоримую ценность всякой личности, оправданную царственным богоподобием, уникальную, автономную самодержавность человека.

Православное учение о святых являет живой, непосредственный интерес к конкретной человеческой личности и ее возможностям. Почитание святых - предельная персонализация веры, ибо они открывают нам путь, который никому не заказан. Были святые, выбившиеся в святые из великих грешников, - как царь Давид, Мария Магдалина, Мария Египетская, из гонителей - как апостол Павел, и отступников - как апостол Петр; и князь Владимир, вышедший из гонителей и грешников. И святые герои

– как Александр Невский и Александр Мень.

Меня поражает редкостный и, я бы сказал, изысканный демократизм почитания святых, где не важно происхождение, образование, не важны ни природа, ни среда, а только порыв личности к Богу и Божья Воля - подхватывающая этот порыв или прямо являющая Себя человеческой личности. И в каждом из святых, каждым, через каждого из них - жив Бог.

...Землю распалял внутренний огонь: лава, магма. Жидкая земля бушевала. Ее всплески и волны стали горами. И - спокойная гладь русской равнины.

Лицо отлилось: жидкое - в... не твердое, а мягкое, податливое, связанное с впечатлениями и мимикой, реакциями на события и страсти - морщины, гримасы, мина. Затем это чеканится и отливается в бронзе.

Под конец жизни отец Александр принял облик льва.

...Появились странные личности в маскарадных белогвардейских мундирах, галифе, сапогах и фуражках с кокардами (мне это напомнило тамбовский кровавый карнавал Тухачевского). Кто-то объяснил, что это «сычевцы» - из умеренного крыла «Памяти». Они, невзирая на шиканье новодеревенских прихожан, встали на колени у могилы отца и склонили желто-черные с белым краем знамена к его кресту. Один, сняв офицерский картуз и осенив себя крестным знамением, поклонился могильному холму до земли, а другой строго пояснил: «Отец Александр - гордость русского народа».