Отзыв лицензии у банков всегда сопровождается негативным информационным фоном. Ежегодно ЦБ отзывает 20—30 лицензий. Как правило, за различные нарушения и за невыполнение предписаний их лишаются мелкие, реже средние банки, уход с рынка которых не то что не представляет угрозы, но зачастую не заметен вовсе. Другое дело, когда в списке оказывается крупный или средний банк. Особенно если он из первой сотни по капитализации или по размеру активов. Это уже уход не только известного бренда, а большая информационная шумиха. Безусловно, любая кредитная организация в процессе своей деятельности накапливает долю токсичных активов. Какая-то их часть возникает вследствие управленческих ошибок либо недобросовестного поведения клиентов. Вопрос в том, какова доля проблемных активов в общем объеме бизнеса, каков темп их прироста и насколько успешно банк решает такого рода проблемы. В зависимости от этого пруденциальный надзор Центробанка и принимает решение о дальнейшей судьбе кредитной организации.

И здесь возникают две проблемы. Первая заключается в том, как это решение должно приниматься, каким образом оно отразится на рынке в целом и на клиентах банка в частности. Если данный аспект интересует регулятора, то несложно догадаться, что к моменту отзыва лицензии ЦБ он должен иметь четкую схему мероприятий по бесперебойному обеспечению платежей клиентов банка и ясный план санации. Осуществление комплекса этих мер может дать больший репутационный эффект как для банковского сектора в целом, так и для регулятора в частности. В противном случае возникают извечные проблемы российского финансового рынка: клиенты теряют доверие к банкам, так как банально нет понимания того, кто будет следующим, а банки начинают косо смотреть на коллег по цеху. И эти два непонимания способны привести либо к внутреннему кризису, либо к перебоям в работе банка и необходимости включения дополнительных механизмов фондирования (или пополнения) денежного рынка ликвидности, в том числе с помощью Центрального банка.

Сегодня банковский сектор работает в довольно жестких условиях ограничений со стороны регулятора. Деятельность банков для пруденциального надзора достаточно прозрачна, поэтому любые резкие изменения в работе той или иной финорганизации не остаются незамеченными со стороны ЦБ. Но при принятии таких решений, как с Мастер-Банком, важно, чтобы последствия были просчитаны заранее и подготовлены четкие меры по сохранению деятельности банка в части его клиентов, как, например, это происходило в свое время с еще более крупным Банком Москвы. Как получилось у нас? С прошлого года правительство и ЦБ говорили о необходимости повысить защищенность вкладчиков. Отсюда идеи о повышении страхового возмещения (как минимум до миллиона рублей), включения в страховое покрытие средств ИП и сберегательных сертификатов. То есть увеличение нагрузки на фонд обязательного страхования вкладов. И, соответственно, законодательное закрепление возможности АСВ фондироваться от Центробанка.

А потом — сразу несколько крупных страховых случаев плюс проблемы с несколькими заметными региональными банками. Следом — сбой в обслуживании банковских карточек и необходимость в срочном порядке «подхватывать бизнес» крупными игроками. При этом отсутствие информации о задержании руководителей «лидера обнального бизнеса» косвенно подтверждало версию о существовании могущественной крыши. Плюс несколько неосторожных заявлений со стороны регулятора и региональных руководителей. Да еще совпавшая по времени непродуманная законодательная инициатива, обрушившая на 40 процентов за сутки акции одного из лидеров банковского розничного рынка. Следом — неизбежное появление слухов о черных списках банков и естественное перетекание депозитов в пользу крупных, прежде всего государственных, банков. Далее — ослабление рубля до минимума с 2009 года. Экстренное совещание у главы ЦБ с представителями банковского сообщества. А на следующий день — совещание у главы правительства и решение отложить повышение размера страховки и ввести дифференциацию взносов в АСВ в зависимости от уровня рисков. И это все за две недели!

Конечно, мы все за очищение банковского рынка, против мошенников и нелегального бизнеса. Но, может, пора перейти от ситуативной модели управления к плановой систематической слаженной работе с внятным изложением мотивов и действий с заранее просчитанным результатом?

Вот такая EBITDA

/ Дело

У крупнейших российских компаний не сходится дебет с кредитом

«Дмитрий Медведев 20 ноября пригласил ряд крупнейших российских предпринимателей на ужин в свою резиденцию…» Не ориентирующийся в новостном потоке читатель может принять это за свежую новость. Мол, действительно, некая встреча промышленников с премьером недавно состоялась. Загвоздка в том, что упомянутое выше событие произошло пять лет назад, в самый разгар мирового кризиса. Но история имеет свойство повторяться. Вот и на этот раз 25 ноября все те же лица просят все того же Дмитрия Анатольевича (правда, сменившего с тех пор табличку на служебном кабинете) все о том же. А именно — помочь расплатиться по долгам. Истории свойственно повторяться в виде фарса. Ну а трагедия может случиться чуть позже. Когда выяснится, что в отличие от 2008 года ныне в государственных закромах слишком мало денег, чтобы спасти всех тех, по ком звонит margin call.

Последний звонок

Итак, 25 ноября сего года, резиденция «Горки-9»… Жирка за посткризисные годы наши промышленники накопить не успели, а час расплаты по долгам уже пробил. Как и тогда, в 2008-м, правительство на сигнал SOS отреагировало оперативно. Даже предлагаемые варианты помощи в чем-то похожи. Однако различий больше. Пять лет назад, чуть ли не на следующий день после встречи в верхах, ВЭБ принялся раздавать кредиты. Первой транш на 1,8 миллиарда долларов получила ЕВРАЗ Романа Абрамовича и Ко. На сей раз вице-премьер Аркадий Дворкович вновь призвал госбанки войти в положение металлургов в вопросе реструктуризации их задолженности.

Глава правительства поддержал инициативу основного владельца РУСАЛа Олега Дерипаски о создании государственного алюминиевого фонда, который бы смог поддержать внутренний спрос. Поясним: речь идет о том, чтобы государство скупало алюминий так же, как оно скупает золото или алмазы. Вот только ликвидность крылатого металла, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Нет никакой уверенности в том, что спрос на него (а значит, и цены) восстановится в обозримой перспективе и государство сможет вернуть свои деньги. По сути речь идет о воссоздании советской системы госзакупок, когда промышленности сбыт ее продукции гарантировался, что называется, при любой погоде. Откуда в нынешнем бюджете (дефицитном, кстати) возьмутся на это средства — вопрос риторический…