– А лоху этому, что у тебя ее увел, я на твоем бы месте… две поллитры проставил. Раз тебе с ним так повезло… Хотя в унитаз бы эту сволочь и спустил…

Только и сказано было.

Да еще «сволочь» – не совсем понятно, о ком именно. Отчего на душе потеплело.

Сразу полегчало, а вскоре и вообще снялось – как благословенной рукой. С той встречи он тогда и начал выпутываться, как-то сразу прозрев и отбросив всю «писательскую дурь».

Старые «фрэнды» собрались на водяной мельнице, прямо напротив пляжа, куда в начале второй половины прошлого века плавали с девчонками целоваться.

Мельницу давно перестроили под ресторанчик и вполне комфортную баньку. У Мишки Махлина везде и все было схвачено: ресторанчик ради друзей закрыли, баню протопили, и хозяева с обслугой ушли, оставив им ключи и проинструктировав, что к чему. Дело предстояло неспешное, и баню Махлин заказал на всю ночь.

– Хитрожопые евреи всегда умели устроиться, – угрюмо осмотрев стильный интерьер «баньки», хоть и умилившись граненым стаканам на столе, заметил Мишка-Дизель, язвительно, но не злобно. По происхождению он не мог быть антисемитом.

– К сожалению, не все, – парировал Мишка Махлин. Обидеться он мог, но только не за «хитрожопых евреев», а за этого непутевого отщепенца. Который «устраиваться» как раз не умел, пропыхтев всю жизнь на зарплату электрика – «выносливо», как в школе, когда бегал на длинные. Отчего так и остался жилистым и поджарым. – Есть дурни и у нас… на которых воду возят.

Съехались дружно: Сюня и Рыжий прикатили на такси, Мишку-Дизеля подвез Махлин.

Последним на белоснежном микроавтобусе с красной надписью на капоте прибыл Витька-Доктор.

– Где-то я вычитал, что простата человеку вообще не нужна, – сволочнул Сюня, дружески пожимая Рыжюкасу руку. При этом он вопросительно посмотрел на Витьку-Доктора, вытаскивавшего какие-то коробки из багажника микробуса.

– Еще меньше человеку нужен рак простаты, – проворчал тот. – Помогите разгрузиться.

– Да, в человеческом организме, оказывается, много лишнего, – принимая из его рук картонную коробку, заметил Мишка Махлин, оценивающе посмотрев на Рыжюкаса.

– Между прочим, как и в любом механизме, – включился Мишка-Дизель, подхватывая гору свертков.

– Механизмы, Дизель, это по твоей части, – Сюня засмеялся, видимо, вспомнив что-то забавное.

Помогать с коробками он не потянулся, а отработанным жестом поправил широкие брюки, подтянул их, поерзал локтями вокруг значительного живота, проделав все с аристократизмом, не меньшим, как если бы он мизинцем поправил дужку очков, и присел на лавочку, широко расставив ноги бывшего прыгуна-чемпиона. До перестройки Сюня работал директором кондитерской фабрики, на кондитерском питании его прилично разнесло.

– Ты чего ржешь? – спросил его Махлин.

– Это он тетю вспомнил, – сказал Витька-Доктор. – То, как этот вот Кулибин, – Доктор кивнул в сторону Мишки-Дизеля, – потряс бедную тетю своими техническими талантами, когда развинтил ее «Зингер», чтобы починить. Собрал ведь, гад, машинка строчит, как новая, а у тети целая коробка запчастей. Так она потом его «Зингером» и называла до самой смерти.

– Вот я и говорю про вашего брата, – обращаясь к Витьке-Доктору, сказал Мишка Махлин, – сначала уверяют, что ребенку не нужны гланды и полипы. Потом – аппендикс, потом удаляют камни в желчном пузыре, а заодно и сам пузырь, потом оказывается, что и без почки можно жить… Теперь вот и без яиц…

– Ну, без яиц так даже удобнее, – сказал Витька-Доктор. – Во-первых, не отвлекают…

Как медик, он мог бы этим великовозрастным неучам объяснить, и что такое простата или предстательная железа, и при чем здесь яйца, и вообще, какая именно операция их товарищу предстоит. Но ничего подобного делать не стал. Здесь он им не врач.

– Они мне дороги как память, – сказал Рыжюкас.

– Ничего, можно засушить и носить на шее, как медальон, – предложил выход Сюня.

Рыжюкас грубоватую шутливость приятеля поддержал. Рыдать им тут с ним, что ли!

– Для кино не годится, – сказал он.

Друзья посмотрели на него, выжидая. Сейчас что-нибудь забойное выдаст.

– Это мы с моим режиссером снимали кино, еще про хозяйственную перестройку. По сценарию в бане паримся, ну а разговариваем, как тогда мода была, о серьезном – выход для страны ищем… Тут Гена Осинкин, профессор и московский депутат, выдает оператору прямо в камеру: «Ты Рыжюкаса ниже пояса не снимай. Он сценарист, его в лицо мало кто знает, а по яйцам – так все»…