— Ящики армейские, видите?!

Виталий недоверчиво заглянул в окошко…

Санкт-Петербург,

1 сентября 2009 года,

вторник, 08:17 мск

В начале седьмого часть «гоблинов» была бесцеремонно разбужена телефонными звонками Олега Семеновича Кульчицкого, скорбным голосом поведавшего о тревоге. Последняя подразумевала экстренный сбор в конторе с контрольным временем прибытия 08:00. О том, какого рода общественно-политические события спровоцировали подобное стихийное бедствие, Олег Семенович по телефону распространяться не стал. Равно как не стал вдаваться в сумбурные аргументы Северовой относительно того, что с сегодняшнего дня она официально находится в отпуске. Из чего следовало, что причина «выдергивания» крайне серьезная.

В отведенный норматив уложились двое: заступающий на сутки Женя Крутов и, как ни странно, отпускница Северова. Сдавшему дежурство Шевченко, вместо «благодарю за службу» и благословения на отсыпные сутки, было приказано задержаться. И сейчас он, чернее тучи, сердито расхаживал по оперской, костеря на чем свет стоит систему МВД в целом и ее ничтожнейший винтик — Кульчицкого, в частности…

— …Всем привет! — влетел в оперскую запыхавшийся Джамалов и осмотрелся. — О, так я даже не опоздал? Как это мило с моей стороны.

— На самом деле ты опоздал на семнадцать минут, — проворчал Тарас. — Так что не обольщайся: у Олега Семеновича все ходы записаны.

— «Запишите двенадцать — я шел против ветра», — беспечно отмахнулся Ильдар, цитируя и копируя героя Роберта Редфорда. — Кстати, народ, а по какому поводу сыр-сбор? Никто не знает, насколько «здорово, что все мы здесь сегодня собрались»? Что за тревога такая, тревожная?

— По слухам — личная инициатива господина полковника.

— Странно… А может, товарищ Жмых столь оригинальным способом решил побаловать нас премией? К празднику.

— Ага, размечтался.

— А какой сегодня праздник? — спросила Северова.

— Как это какой? День знаний, разумеется. В конце концов, мы все учились понемногу…

Дверь в оперскую распахнулась, и на пороге нарисовались Жмых с Кульчицким.

— Ну что, все в сборе? — уточнил Павел Андреевич у замполича.

— Так точно, — важно кивнул тот.

— Тогда слушай мою команду: объявляю генеральную приборку. Срочно навести порядок в сейфах, в столах, в шкафах. Тарас — на тебе, дополнительно, серверная. Соответственно, Джамалов и Крутов — оружейка. Наташа — ликвидация пыли и наведение общего уюта. Чтоб всё блестело и сияло.

— А по какому поводу коммунистический субботник? — хмуро уточнил Крутов.

— Существует вероятность, что сегодня-завтра к нам может нагрянуть генерал из Москвы. Вероятность, конечно, невеликая, но все-таки имеется. Олег Семенович — вы за старшего. Проследите, а когда уборку закончат — позвоните и лично мне доложите. А я — в Главк.

— А ничего, что, к примеру, лично я с суток? Неспамши, нежрамши, — возмутился Шевченко.

— Пара часов ничего не решает. После уборки никто тебя здесь не держит: можешь спокойненько ехать домой, — великодушно разрешил замполич.

— Вот спасибо так спасибо. Между прочим, если уж на то пошло, в субботнике должен принимать участие весь трудовой коллектив. Вместе разбрасывали камни — вместе и собирать.

— Во-во, — поддержал коллегу Джамалов. — Воодушевление трудящихся масс должно быть стопроцентным, иначе — нет того энтузиазма… А то что же это получается? Одних ни свет ни заря поднимают по зеленому свистку, а другие в это время подушки плющат.

— Олег Семенович! — поморщился Жмых. — Поясните диспозицию.

— Поясняю. Холин и Лоскутков в настоящее время заступили на пост по охране свидетеля Гурцелая.

— Не приведи Господь! Уж лучше я полы помою! — недобро хмыкнул Крутов.

— Вучетич сегодня работает по индивидуальному плану с Андреем Ивановичем. Тема на контроле начальника ГУВД, поэтому здесь без вопросов и вариантов. Наконец, Афанасьев трудится в гараже.

— А Прилепина? — возмущенно напомнила Наташа.

— Иоланта Николаевна, в соответствии с предварительной договоренностью, сегодня утром ведет ребенка на торжественную линейку в школу. Соответственно, с Андреем Ивановичем этот вопрос согласован.

— Вот тебе и премия ко Дню знаний! Зашибись! А что, Гришке, по-вашему, сегодня не нужно в школу на линейку? А Виталику?

— Прилепина — мать, — холодно напомнил Кульчицкий. — А они — отцы.

— Да какая разница?

— Смею заметить, большая.

— Ну не такая уж большая, — перебарщивая, зло съязвила Северова. — Если, к примеру, по прилепинским буферам судить.

— Наташа! Прекрати сейчас же! — возмутился Жмых.

— А что Наташа? Я, между прочим, вообще в отпуске! Так какого черта меня сюда высвистали?