За всеобщей суматохой я тенью перемещался от одного укрытия к другому. Множить список случайных жертв не в моих правилах, да и патроны к «Валу» всегда в дефиците. Так что сейчас моей целью был «Бар 1000 бэр», а не какой-нибудь ошалевший мутант, случайно нарвавшийся в темноте на человека с автоматом.

Я прошел мимо здания, на котором красовалась покосившаяся вывеска с замысловатой надписью: «ДСВКВП «ЧернобыльВодЭксплуатация», миновал площадку разрушенного автотранспортного предприятия, на которой валялись останки разбитых машин, оставил за спиной какой-то двухэтажный недострой, окна которого были заложены кирпичами, и попал на «улицу Ленинградскую», как гласила ржавая табличка, прикрученная проволокой к половине уличного фонаря. Другая половина валялась рядом, вернее, то, что от нее осталось – поросшие мхом обломки бетона и покрытый коррозией остов из арматуры. Я хорошо помнил путь, по которому нужно было пройти до «Бара 1000 бэр», так как совсем недавно проделал его в обратном направлении, сопровождаемый конвоем. Что ж, очень надеюсь, что Орф не метнулся вместе со всеми к элеватору на своих двоих передних конечностях. Хотя если и метнулся, невелика беда. Главное, чтобы не успел распорядиться насчет американца, как обещал, и свой шкаф с собой не забрал.

Ленинградская улица плавно перетекла в Третий Комсомольский переулок, который, в свою очередь, словно ручей в реку, влился в Красноармейскую улицу. Ленинград, комсомол, Красная Армия… Забытые названия эпохи, началом конца которой стала авария на Чернобыльской АЭС. Там, где раньше жили и работали люди, теперь бродят мутанты, пожирающие людей. Символично, черт побери. Но я очень постараюсь, чтобы одного неплохого сталкера не сожрали этой ночью. Если, конечно, еще не слишком поздно.

Из высоченных кустов, росших на обочине Красноармейской улицы, здание бывшей школы № 2, а ныне «Бара 1000 бэр» просматривалось очень хорошо даже в безлунную ночь. Прибор ночного видения пятого поколения, встроенный в шлем, позволял при полном отсутствии освещения видеть почти так же хорошо, как днем – правда, в слегка фиолетовых оттенках.

Несмотря на суматоху, царящую в западной части города, здесь было тихо. Относительно тихо. Никто не носился с сумасшедшими глазами, гремя ведрами и постукивая клыками на бегу, но из-за приоткрытой двери бара слышались возбужденные голоса.

Я человек от природы любознательный, и очень заинтересовало меня, с какой это радости хорошо охраняемый объект стал вдруг охраняться из рук вон плохо. Дверь открыта, заходи кто хочешь, бери чего надо. Непорядок. А по нашей сталкерской жизни не воспользоваться непорядком в стане вероятного противника – большой грех, который Зона точно не простит, не к ночи будь помянута.

Такими вот мыслями развлекал я себя на бегу, очень при этом опасаясь, как бы кто-то не заметил оплошность и не захлопнул стальную дверь перед моим носом.

Опасался я зря. На полпути к цели дверь приоткрылась еще шире, и из-за нее украдкой выскользнул мутант. Я моментально, не снижая скорости упал на землю, по инерции чуть не проточив в асфальте борозду своим суперкостюмом. Хорошо, что удалось все сделать быстро, но плавно, не грохоча оружием и амуницией.

Мутант огляделся, ничего не заметил, после чего тихонько, явно стараясь не отсвечивать, прошел вдоль стены здания и скрылся за углом. Интересный расклад, учитывая, что за плечом коренного жителя Черного города висел вполне себе годный с виду автомат АКСу. С чего это вдруг вооруженному мутанту понадобилось по-тихому смываться из кабака? И, судя по приоткрытой двери, не он единственный здесь такой умный. Интересно…

Вскочив на ноги, я метнулся к двери. Ну да, не глюки у меня, открыта она, ибо мощный замок лишь изнутри имеется, и не захлопывается, а тщательно запирается на многочисленные ригели толщиной с два пальца взрослого мужчины. Ну, в смысле, в нормальных условиях запирается, при наличии охраны. Сейчас же ее явно не было.

В таких шоколадных условиях грех не воспользоваться моментом. Отключив прибор ночного видения, я скользнул в щель меж дверью и косяком, прошелся вдоль знакомой стеночки и остановился за мощной деревянной колонной, подпирающей потолок при входе в бар. Удобное место для того, чтобы хорошенько рассмотреть происходящее в помещении, самому оставаясь в глубокой тени.

А посмотреть было на что.

Между стойкой и дверкой, сваренной из металлических прутьев, раскорячившись на негнущихся ногах, стоял двухголовый Орф. Судя по оскаленным пастям обеих голов и глазам красным, словно угли, командир группировки чернобыльских мутантов был в ярости. Оно и понятно, разозлишься, когда позади тебя стоит обычный хомо, зажав в каждой руке по «Пустынному орлу» и целясь из пистолетов в затылки обеих голов.

«Ай, молодец Шухарт, – подумал я. – Хотя, конечно, как посмотреть. Далеко вряд ли получится уйти с заложником-инвалидом весом в полтора центнера».

Ситуация и вправду была патовая, так как, стоя спинами ко мне и вскинув автоматы, стояли четверо очень неплохо экипированных мутантов. Одного я узнал сразу по ногам, второго – по лысой башке без ушей, с остальными все было ясно и без детального анализа. Охранники Копыто и Молчун плюс два телохранителя Орфа, Боулинг с Пианистом.

Видимо, ситуация возникла недавно, и я поспел как раз вовремя. Остальные посетители бара поспешили свалить от греха подальше, а квартет ответственных лиц остался разруливать проблему. Кстати, скорее всего, четверка боевиков и велела всем посетителям бара выметаться подобру-поздорову, чтоб под ногами не мешались. И это правильно. Когда работают специалисты, дилетантам лучше держаться подальше. Правда, в данном случае никак не профи, а всего лишь специалисты, уверенные в собственной безопасности. Профессионалы в экстремальной ситуации никогда не оставили бы тыл без присмотра, даже находясь на своей территории.

– Хреново, – произнес Боулинг, при этом его ушное отверстие нервно сократилось. – Чего делать-то будем?

– Просто дайте нам пройти, и никто не пострадает, – ровно произнес Шухарт.

– Ага, щас, – сказал Копыто. – Ты, значит, у шефа целое состояние из шкафа дернул, а теперь и его самого упереть хочешь. И дать вам пройти, значит.

– Типа того, – сказал американец. – В противном случае будут жертвы, и ваш шеф – в первую очередь.

– А он нам, если подумать, вообще-то нахрен не упал, – отозвался Пианист. – Если каждый хомо может его в заложники взять, на кой нам такой вожак? А, пацаны? Я прав?