Я так и не увидела квартиру Клод — мы слишком быстро невзлюбили друг друга, и, кроме того, по словам ведьм, я была для нее источником угрозы и причиной ревности Булы к Скауту. Карлос описывал мне ее квартиру как крысиную нору с современными компьютерами последней модели и бесполезным, ужасным барахлом. Один из гостей был потрясен, увидев у нее на кровати синтетические покрывала в клеточку и с оборками, так контрастировавшие с изящной простотой интерьеров у Карлоса и ведьм. История прежней жизни Клод менялась непрерывно, но обычно считалось, что до семи лет она жила в приютах, пока не была спасена доном Хуаном или, как вариант, Карлосом. Одному ученику рассказывали, что Клод удочерили и воспитывали в строгих католических традициях.

Любимая история Карлоса о ее детстве, которую он неоднократно рассказывал мне в будуаре, — это история о том, как Клод соблазнила его, будучи еще ребенком:

— Ей было семь лет, когда она впервые забралась в мою кровать! Она забралась на меня и… Бум! Бум! Бум! Она хотела этого уже в семь лет, и мы делали это! Что я мог поделать? Я не мог сопротивляться — она напала на меня во сне! — Он посмотрел на меня, ожидая увидеть шок, но я только смеялась. Я не верила этой истории.

Он продолжал:

— Она заползала в мою кровать каждую ночь и — бум-бум-бум! Это продолжается до сих пор! Ты знаешь, amor, я занимаюсь любовью только с вами двумя, больше ни с кем. Твоя potoв точности, как у нее! И не могу понять, с кем я!

— Она любит Дэвида Боуи. Она залезала на учительский стол и пела песню Дэвида Боуи «Я люблю трахаться, я люблю наркотики», — сымпровизировал Карлос. — Мне позвонили из администрации приюта, и я должен был забрать ее. Так что ее вырастил дон Хуан и компания. Что только они с ней ни делали… Wowie Zimbowie! Они делали с ней странные вещи. Она — не человек, amor.

Эмоционально она застряла в семилетнем возрасте, но ее дух перемещается быстрее, чем молния.

Проявления детских пристрастий Клод считались магическими. Она брала с собой членов преданного ей клана в Диснейленд, покупала билеты на самые скоростные аттракционы, — они, по словам Карлоса, могут стать причиной магических преображений.

Несколько лет я завидовала этим поездкам, пока, наконец, не получила благословение. Но я ненавидела катание на роликах, большинство телевизионных комедий и большие толпы. Меня пощадили. А Муни и Тайша согласились. «Тьфу, — говорила потом Тайша в редкие минуты откровения. — Из-за Клод нам недавно пришлось пойти в один из этих ужасных Луна-парков и кружиться на каруселях до тошноты».

Однако вернемся к истории с новыми квартирами: приблизительно 1991 год, Вествуд, Лос-Анджелес.

Итак Зуне позвонили, продиктовали адрес и назначили время, чтобы посмотреть новое жилье. Она и Скаут должны были стать соседями и жить рядом в сказочных апартаментах. Наверное в мыслях Зуна уже видела себя хозяйкой чайных вечеров, когда, ликуя, она шла к своему новому дому. Как вдруг к ней подскочила Клод и нараспев произнесла:

— Дублерженщины- нагвалябудет жить рядом со мной! Выбрали дублера женщины- нагваля!

«Эта сука, — рассказывала мне потом Муни, вспоминая эту историю, — так мучила бедную Зуну!»

Именно Буле отдали хорошую квартиру, а Зуне пришлось занять сырой подвал золушки. Зуна была подавлена и только ее доброта помогла ей скрыть свою боль. Она описывала мне, как сидела в своей темной комнате и видела пикники двух избранных существ на солнечной лужайке, — голос ее при этом почти срывался. Она ежедневно наблюдала из своего окна, как они резвились, но ее никогда не приглашали. Вскоре прибыли две новые девочки, и на детской площадке произошла реорганизация.

Скаут приняла и назвала их — Патси и Нэнси. Була и Зуна должны были делить Скаута с новыми соперницами.

Карлос и Клод решили, что Муни должна стать «матерью» всем девочкам, играть роль, которую она презирала. С отвращением она показала мне Блаки, плюшевого медведя, одетого в жакет, связанный одной из женщин, и целый зоопарк игрушечных зверюшек, с которым Муни, как ожидалось, будет обращаться как с живыми существами. Куклы говорили как младенцы, пили чай, носили свитера и ботиночки и даже имели свои собственные игрушки.

Покидая свой дом в Беркли, я рассталась с изящным сервизом муранского стекла, купленным в Италии, так как магам запрещалось собирать коллекции (Клод не считалась). У Карлоса была своя коллекция тростей (возможно, принадлежащих дону Хуану) и ножей. Я подарила Клод сервиз, палочки для перемешивания напитков и другие венецианские штучки, чтобы на первых порах заслужить ее покровительство.

Но однажды я увидела, как Патси принесла в класс разнаряженную игрушку в короне, накидке и с волшебной палочкой из муранского стекла.