Клод Александер, Голубой Скаут, была довольно привлекательной женщиной. У нее, как и у Муни, была красивая фигура, хотя Карлос говорил нам, что ему больше нравится долговязое мальчишеское тело «дочки», что было жестоко по отношению к Муни.

У Клод было много талантов, в школе она была весьма дисциплинированной, имела способности к дизайну, стала хорошим компьютерным художником. У нее был дар комика, она изумительно танцевала. Однако, чем бы она стала заниматься в своей жизни, когда придет день и ее спихнут? Я, как и все, с восхищением смотрела на нее во время исполнения тенсегрити: она была гибкой, с хорошим телосложением. Но она то взлетала, то падала. Иногда ее сценарии для театра были блестящими, иногда ужасно нелепыми — в одном из последних, по-детски гомофобном, она написала для себя роль пирата-гомосексуалиста, который умолял: «О! Хлещите меня сильнее!»

Но никто не смел даже пикнуть, чтобы не быть обвиненным в «зависти» и «желании соревноваться со Скаутом». Это было просто невозможно, поскольку Клод необыкновенно «стремительна», — постоянно вколачивал в нас Карлос. Клод также создавала из бумаги конструкции в стиле Эшера.

Когда я увидела ее оригами в первый раз, то поняла, что они выражают пятнадцать чувств, однако они не показались мне блестящей находкой. Карлос считал ее эгоизм «восхитительно невротическим».

Когда она делала макет футболки «Клеаргрин» или заставки для видео по тенсегрити, ее работы можно было оценивать по разному: они производили впечатление или были просто грамотными. Но группа по молчаливому согласию воспринимала их как работы гения — любой образ, рожденный на ее планшете, отдавал «синей магией». Таким было очарование ее «нечеловеческой сущности из другого измерения». Занавес, отделяющий от нас Страну Оз, был туго обернут вокруг нее, — она уютно устроилась в нем, как малыш в пеленках, — в одежде от Армани и бриллиантах. На одну из вечеринок она приехала в ослепительном наряде от Шанель — невероятном платье из крылышек насекомых.

«Вот это да, Муни, — засмеялась я, — она выглядит на миллион! Это платье, должно быть, стоит целое состояние! И не нужно говорить мне всякую чепуху про ее экономные расходы!»

«Нет! — пылко защищалась Муни, — это все из комиссионных магазинов. В этом вся магия!»

На семинарах я работала в магазине без перерыва на обед. Во время одного из них Скаут и Була отправились на ланч вместе с Нэнси и Патси.

Я, задумавшись, смотрела на них. Они хихикали, искоса поглядывая на меня, а мне так хотелось быть приглашенной на хороший обед. Я испытывала прилив жалости к себе из-за того, что меня забыли. Но вдруг появилась надежда: может после стольких лет соперничества между группировками они пригласят дружелюбную девочку из другого класса на ланч? Я почувствовала себя увереннее и весело помахала им, когда они приблизились: у меня появилась идея пригласить Дафну, свою сотрудницу, и вместе перекусить.

— Мы уходим! — бодро объявила Клод.

— Куда? — спросила я. — Наверное, недалеко?

Була нахмурилась. Она поняла, куда я клонила. — Куда-нибудь к китайцам, — ответила Клод. Я уже собиралась предложить угостить их, как Клод спросила, нужно ли мне что-нибудь оттуда принести.

Мне было достаточно этого жеста с их стороны, поэтому я вытащила бумажник и сделала заказ, попросив их купить еды для Дафны, если им не трудно.

Я было вернулась к работе, как вдруг Була, извинившись, оставила Клод и подошла ко мне. Она оттащила меня в угол и сердито сказала:

— НИКОГДА НЕ поступай так! НИКОГДА! Я не могу поверить! Разве ты не видела, как я качала головой — «НЕТ»?

— Я не имела ни малейшего представления о том, что ты имела в виду, Була. Что за вселенский переполох?

— Как ты можешь делать такие глупости?!! Никогда не принимай предложения Скаута — она все делает идеально! Сейчас она постарается принести тебе превосходную еду, и тем самым ты отвлечешь ее!

— От чего? Нужно только принести, и все. И, кроме того, откуда мне знать все эти странные правила?

— Да какие правила… Еще и для Дафны попросила! Невероятно! Иди, скажи Клод, что ты сожалеешь о своей ошибке, но у вас уже есть продукты на обед. — Я так и сделала. Клод вежливо приняла извинения, но выглядела смущенной и слегка отстраненной.

Меньше чем через час мне позвонила разъяренная Флоринда. Була побежала прямо к «мамочке», во что бы то ни стало стараясь устранить меня со своего пути. И «мама» обезумела:

— Как ты могла!

Никогда не принимай ее предложения! Она пытается быть приятной, а ты… Ты — задница! Она — Скаут! И еще Дафну вовлекла!

Кем мы были, Дафна и я: батраками-поденщиками, которые работали бесплатно, а их никогда никуда не приглашали и не разрешали заказать горячую еду? Каким образом мы могли обременить мозги Клод? Разве они были такими маленькими? Она не казалась дурой или чем-то перегруженной.

Это был Карлос Кастанеда в действии. После этого случая я отшатнулась от него, поняв наконец, что тот, чьей благосклонности я добивалась, просто испорченный и неблагодарный нарцисс, окруженный сменяющими друг друга сикофантами [43] . Выбрав две привлекательные и не слишком талантливые посредственности, наделив их волшебными свойствами, он постоянно стравливал всю группу с… «ничем». Он нарезал фигурки из картона и запустил проект. Он стравливал их даже между собой! Все шло в дело! Клод была самым мощным его орудием. Что бы она ни сказала, она никогда не ошибалась, любой ее каприз исполнялся.

Я обдумывала все это, поедая холодные гамбургеры с Дафной. Добрый самаритянин закупил их в Макдональдсе, и, глядя на загнувшиеся уголки квадратиков американского сыра, похожие на облизанные почтовые марки, я вспоминала…

Я вспоминала нападки на меня со стороны Зуны из-за того, что не видела « Принцессу-невесту».

— Понимаешь, Зуна, я слышала, что фильм дрянной, поэтому я и не пошла на него. Кажется, это не то, что мне нравится.

— Но Скауту он понравился!