– Вот только, если твоё снадобье не сработает…

– Я же сказал: у меня есть запасной план, - лицо Давида стало жёстким, но он постарался говорить мягко, успокаивающе.
– Что бы ни произошло со снадобьем, Арденсы прекратят существование. Я обещаю тебе это, Мира.

Мира ничего не сказала, но охнула Дара, слышавшая их разговор.

– “Прекратят существование” - что это значит?
– спросила Кристина.
– Это в каком же смысле… Это неудачная шутка, Давид?

– Шутка? Увы, нет, юная леди! В самом что ни на есть единственном, прямом смысле. На встречу с Арденсами, кроме снадобья, я захвачу также бомбу. И друзья Винсента из “Гроздьев” обещали мне помощь на случай, если кто-то всё же останется жив.

Мира подняла руку к горлу, будто почувствовала на шее удавку.

– Так скоро, Давид!
– хрипло проговорила она.
– Я знала, что это будет, но не ждала, что это будет так скоро.

Она замолчала, но Давид знал, она ещё не сказала последнего слова. Рот Кристины удивлённо приоткрылся:

– Какой страшный исход для Арденсов! А ты, ты сам?

– Я тоже Арденс.

Девушка протестующее затрясла головой:

– Но ведь может же снадобье подействовать! И тогда все останутся живы… Так ведь?

Давид покачал головой:

– Думаю, бомба будет взорвана в любом случае. Проконтролировать, все ли Арденсы избавились от метки, непросто.

Разговор был закончен. Охотник повернулся, чтобы уйти, но опять ощутил в своей руке горячую ладонь Миры.

– Давид…

Он обернулся - и опять подивился, как глубоки озёра её глаз.

– Давид, я вижу, тебе нравится мой сад. Так останься. Подремли тут, в кресле… А я скажу, чтобы приготовили обед.

И он остался. Сад, и правда, был чудный. От малейшего дуновения ветра осыпались белые лепестки с яблонь-невест, распространяя дурманящий аромат весны. Давид откинулся на спинку кресла. Он любовался танцем белых конфетти и старался не предаваться пустым размышлениям.

К чему они теперь? Всё решено. Давид шёл к этому решению долгие годы. Он видел множество смертей, видел крах и возрождение надежды и всё больше укреплялся в нём. Сначала он цеплялся за старые представления о Земле Страха, о том, кто должен править ею. Он торговался: убрать Арденсов, но оставить Асседи на троне. Потом он разуверился и в Асседи. Казавшийся кощунственным план по избавлению мира от Арденсов, а Земли Страха от владычества Асседи, постепенно начал представляться охотнику, как единственно верный.

Смерти Давид не боялся. Небытие перестало страшить охотника после смерти брата. Даниеля больше нет - это было плохо. Это было больно… Но её величество Смерть с этого времени для него перестала быть загадочной, непостижимой, а, значит, исчез и страх перед ней.

И сейчас он наслаждался покоем. Последний, очень короткий отрезок пути был ясным. Никакие тревоги, страхи, сомнения не затемняли его. Только б суметь запечатлеть в памяти этот последний день покоя в мельчайших деталях, чтобы не забыть его и в вечности! Чтобы его вечность была полна им…

Он не заметил, как задремал. И проснулся оттого, что солнце жгло левую щёку. Ворон, так и не улетевший, насмешливо каркнул где-то над ним. Давид прикрыл глаза козырьком ладони и поглядел наверх, на деревья, за которыми плавился в небе жёлтый диск. Солнце чуть сместилось.

– Прошёл час, - сообщила Мира, и Давид повернулся к ней. Бывшая вампирша отдыхала в кресле рядом, Донат спал в коляске.

– Час!
– он всё-таки глянул на карманные часы и окончательно проснулся.
– Даже немного больше…

– Ничего. Останешься на обед?

– Простите, леди Вако, но мне пора. Скоро мой поезд.

– О, - она не удержалась от вздоха.
– Как же я не хочу тебя отпускать, Давид!

Он поймал её взгляд и долго не отводил глаз.

– Мы же готовились к этому… Мы знали, что так будет.

– Да, - Мира грустно улыбнулась.
– Ненавижу провожать людей… на смерть! Постарайся вернуться, Гесси.

– Я постараюсь. Надежда на благополучный исход для Арденсов - есть.

– Твоя вера в лучшее внушает уверенность и мне. Не хочу… - она не договорила… -

“…Тебя терять?”

Бездумно Мира подалась вперёд, к нему, а её рука на столе нашла его руку. Но на ласку, даже краткую, женщина не решилась. Испугавшись напряжённого молчания долгого как вечность мгновения, когда их руки соприкасались, она отдёрнула свою, и отвернулась, склонив голову и кусая губы.

– Какой светлой стала Карда, - тогда буднично сказал Давид. Он закрыл глаза и блаженно улыбнулся.
– Даже, если завтра - смерть… Сегодня отличный день, чтобы жить.

– Каждый день отличный.