– Помнишь, как ты сам играл там?
– вдруг хрипло заметила она.
– Сколько же лет назад это было?

– Давно. И, мне теперь кажется, это было в совсем другом мире… Помнишь?
– он нахмурил брови и напевно произнёс: “Никогда, никогда выходи после заката, не то станешь добычей сarere morte!”

– Я никогда не говорила так… прямо, - она смеялась.

– Я слышал так, - он осмелился подняться к ней на крыльцо и заглянуть в ту бездну, куда гляделась она. Тёмное зеркало воды отразило двух немолодых уже людей.

– Не верится, что это, там, мы, правда?

Зеркало воды задрожало. Подул ветер, по-осеннему пронизывающий. Мира передёрнулась и обняла себя за плечи, надеясь согреться. Винсент начал снимать куртку, чтобы согреть её, но Мира остановила его:

– На нужно. Я возьму накидку, - но в дом не пошла… Окончательно сбитый с толку, Винсент остался с ней. Мира всё глядела в сад, и задумчивая улыбка порой трогала её губы.

– Сын сейчас поведёт свою шайку к дому Калькаров, - заметила она, глядя на стайку ребят, пошедшую к воротам.

– Они, что, играют у дома Калькаров?

– Да. В разросшемся саду Калькаров. К границе дома им подходить запрещено. Да Донат и не станет… Игры в доме - неуважение к памяти тех, кто там погиб.

– Наверное, играют в охотников и вампиров…

– Я обучила Доната всему, что знаю сама и как вампир, и как охотник. И родительская защита сопровождает его с рождения… Но охотника из него не выйдет. Детей новой Карды совершенно не увлекают старые темы, - Мира махнула светловолосому предводителю ребятишек рукой и улыбнулась. Винсент заметил: эта улыбка, едва сын отвернулся, стала горькой.

– Ты стала очень загадочной в последнее время!

– Я просто открыла, что, оказывается, можно говорить не всё. И этим ты значительно облегчишь жизнь и себе, и окружающим.

– Твои недомолвки давно оскорбляют меня, - Мира вздрогнула и низко, виновато склонила голову, а он, довольный, что тётя сама подвела его к неприятной для обоих теме, продолжил.
– Ты мне не доверяешь?

Мира молчала, и это начинало его злить:

– Неужели после стольких лет, стольких событий ты лжёшь мне? Я простил тебе одну тайну, но снова…

– Тебе я доверяю больше, чем кому-либо! Но…

– Но?

Мира так и не закончила фразу, пальцы нервно барабанили по перилам. Винсент вздохнул: опять он занялся обличением! Нет, так правды он от неё не добьётся…

– Думаешь о прошлом или о будущем?

– О настоящем. И оно неплохо.

– Пожалуй.

Несколько минут они простояли молча. Винсент тщетно подыскивал темы, чтобы продолжить беседу. Уходить в дом не хотелось. Этот разговор, он чувствовал, будет серьёзным и, возможно, даже откровенным, чего не было много, много лет.

– Видел сегодня свой чёрный экипаж?

– Впервые о нём забыл. Слухов об Избранном нет?

– Тишина.

Он усмехнулся:

– Недавно я подумал: жаль, что у меня не получилось тебя исцелить. История могла пойти совсем иначе.

– Я ни о чём не жалею. А, разве, жалеешь ты?
– Мира наконец-то подняла голову, взглянула глаза в глаза. Винсент нашёл её руку на перилах крыльца, сжал холодные пальцы. Кажется, сейчас он сумеет сказать то, что держал в себе долгие годы. Может, эта откровенность разрушит незримую стену лжи меж ними?

– Я жалею, что ты сестра моей матери. Родство не объединило, наоборот, разделило нас, Мира.

Она грустно улыбнулась, но стена лжи меж ними осталась на месте:

– Ты болен мною давно. Я знаю, знаю… Но что я могу сказать тебе? Я сказала всё много лет назад: ты мне как сын. Одиночество усугубляет твою болезнь сейчас, но, я надеюсь, после моей смерти ты исцелишься.

– Мира!

– Не буду просить тебя позаботиться о Донате. Я и без того знаю, что мой старший сын не оставит младшего.

Они замолчали. Мира подобрала с крыльца камушек и запустила его в глубокий омут у крыльца. Круги разошлись от места падения и растаяли, не дойдя до краёв бездонного колодца.

– Может быть, ты права: ты была моей болезнью, в той, первой жизни… Когда-то я даже мечтал быть свободным от тебя, но это была глупая мечта! Ты дала мне вторую жизнь. Ты моя кровь, Мира. Да, это так!
– Винсент усмехнулся, скрывая охватившее его смятение.
– Я понимаю: смерть неизбежна, но не будь жестока, не напоминай об этом! Без тебя я не представлю своей жизни.