убедить ее держаться от него подальше, послушает ли она меня?

Проводив Кейси, я вернулась во двор, чтобы навести порядок и

полить садовые растения. На мне был приобретенный в Европе

миниатюрный красный купальник-бикини, который я осмеливалась

носить только дома. Подключив колонки к своему айподу, я взяла

поливочный шланг, направив распылитель на цветы. Chalk Outline

зазвучала на оглушительной громкости. Мои плечи и бедра

самопроизвольно начали двигаться, а мысли полностью растворились в

музыке.

Наш сад представлял собой милый оазис с парой фруктовых

деревьев, различными кустарниками, ароматными розами и

мощеными дорожками. Если погода позволяла, мы с папой в основном

обедали и ужинали тут, а я часто читала в гамаке. Хотя домашнюю

работу делать было проблематично, так как птицы, шум ветра и

лающие собаки время от времени отвлекали.

К слову о собаках…

Радостный лай, пробивавшийся сквозь музыку, привлек мое

внимание. Он звучал совсем близко. Из соседнего двора.

Мэдмэн!

Мы с Джаредом нашли этого безумного маленького Бостон-терьера,

когда нам было по двенадцать лет. Папа часто уезжал, бабушка

страдала аллергией, поэтому Джаред забрал его к себе. Пес был просто

сумасшедший, но жутко милый. Мы назвали его Мэдмэн. Могу

поклясться, он специально ждал до последнего, чтобы перебежать

через дорогу перед движущейся машиной. Драки с более крупными

собаками были в порядке вещей. И еще он подпрыгивал на

невероятную высоту, когда радовался… то есть, практически постоянно.

Я отключила воду и подошла к забору, отгораживавшему двор

Джареда от моего. Глядя сквозь щели между досками, почувствовала, будто свечусь изнутри. Сердцу стало тепло при виде Мэдмэна.

Как и все мелкие собаки, он гавкал, подпрыгивая на месте, затем

шустро пускался в бег. Пусть технически пес теперь принадлежал

Джареду, в душе я по-прежнему считала этого малыша отчасти своим.

Найдя небольшое отверстие в створке, стала наблюдать – ну, ладно

– подглядывать. В поле моего зрения попал Джаред, и я вздрогнула, вспомнив нашу недавнюю перепалку. Он подкидывал небольшие

кусочки мяса, а Мэдмэн их ловил, моментально проглатывая, после

чего нетерпеливо вилял хвостом в ожидании новой порции лакомства.

Пес выглядел довольным и ухоженным.

Джаред присел на корточки, предлагая последний кусок с ладони.

Мэдмэн подбежал ближе, и облизал ему руку, умолов угощение. Когда

он встал на задние лапы и начал облизывать лицо своего хозяина,

Джаред улыбнулся, закрыв глаза. Заметив эту улыбку, я поняла, как

давно в последний раз видела его по-настоящему счастливым. У меня

внутри возникло чувство пустоты, но отвернуться было невозможно.

Я с неспокойным сердцем наблюдала редкую сцену проявления

человечности Джареда, когда мой взгляд упал на его обнаженную

спину, где на коже виднелись поблекшие шрамы. Странно, я не

заметила их накануне, когда он заявился ко мне в комнату без

рубашки, но освещение тогда было слабое.

Около пяти рубцов беспорядочно покрывали мускулистую и в

остальном гладкую спину Джареда. У него не было таких шрамов, когда

мы были детьми. Я пыталась вспомнить, слышала ли что-либо о его

недавних травмах, но ничего не приходило на ум.

Вдруг из динамиков послышались мощные виолончели

Апокалиптики, и голова Мэдмэна развернулась в мою сторону. Я

замерла на мгновение, прежде чем решила отпрянуть назад. Мэдмэн

снова залаял. Мое сердце забилось чаще, когда услышала скрежет

когтей по доске. Ему нравилась такая тяжелая музыка с

использованием симфонических инструментов, которую я слушала

испокон веков. Судя по всему, он это помнил.

Едва подхватив шланг с земли, я снова его уронила, услышав, как

затряслись панели забора. Обернувшись, засмеялась, когда увидела, что Мэдмэн пролез в щель и молнией бросился ко мне.