Ночь сулила стать бессонной, если тролля охватит безумие...

Эль шепнула еще тише, чем раньше:

– Госпожа, если они его держат здесь - он, наверное, им враг?

– Почему ты спрашиваешь?

– Госпожа, быть может, с ним стоит договориться?

– С этим животным?

– Ну, он же не отдал нас... А от того человека пахнет смертью, "Светлячок" против него не поможет...
– мелко задрожала младшая сестра принцессы, косясь на фигуру Сириуса за решетчатой стеной.
– Госпожа, похоже он не хочет нам зла. Этот перевязанный просто пленник. А наша цель важнее гордости...

Эль осеклась под осуждающим взглядом сестры. Эльфы не имеют дел с людьми.

– Простите за глупость, Госпожа Принцесса, - шепнула она.

Меж тем тот, о ком они говорили, лег на солому возле труб и мирно уснул. В Гибурге быстро темнело из-за близости к четвертому полюсу. И над улицами степенно и горделиво поднималась первая луна.

Эльфийки неподвижно стояли до третьей фазы, боясь то ли узника и его соседей, толи шуршащих в стенах крыс и многочисленных многоножек, пока сон не сломил и их.

Вторая луна взошла чуть позже. Ее появление в это время года - большая редкость. По легенде, сам Безымянный ударил в ярости клинком по земле, проиграв в кости Мастеру-Игроку своего любимого коня.

Три раза по морям прошли огненные волны. Сгорели леса, реки, дворцы и замки. Мало кто остался в живых. А огромнейшая гора взлетела вверх и кружит теперь по небосводу, украшая печальную северную ночь.

Свет у нее зловеще красноватый. Такой свет предрекает большие несчастья всякому, кто задумает выйти из дома в подобную ночь. И это не миф и не легенда. Свечение второй луны жжет непокрытую кожу сильнее открытого пламени. На утро он не оставит от несчастного путника и горсти костей.

Эль снился Великий Лес. Всем эльфам он снится. Снится, потому что вне сна его уже не существует. Нет, деревья стоят на том же месте, и реки текут также быстро, как прежде. Цветут цветы, пахнут растения, и трава пробивается под действием влаги и светом яркого, доброго Гелио.

Все сохранилось как было...

Есть деревья, реки и трава. Но нет больше леса. Не рождаются новые эльфы под густыми кронами. И никто не может сказать почему. Старейшины разводят руками. Печалится высокий эльфийский двор. Без толку бродят герои в поисках ответов. Наверное, оттого то они и отправились в это безнадежное путешествие, уцепившись за последнюю, тончайшую, невероятнейшую из соломинок...

Эль проспала не больше двух фаз и проснулась от чьего-то неподвижного взгляда.

Узник уставился на нее, выпуская ставший привычным дым. Но это совсем ее не испугало. Что значит потеря жизни в сравнении с уже произошедшей потерей куда более важного?

– Как твое имя?
– склонила она голову набок, пытаясь улыбнуться. С безумцами надо улыбаться - она знала это. А еще с ними можно договориться, как и со всяким. Смогли ведь они подкупить стражу восточных ворот...

– Нет имени, - неожиданно звонко ответил он.

– Зачем ты убил наших воинов, человек без имени?

– Они напали, я защищался, - пожал плечами узник.

Слова его прозвучали столь правдиво, что Эль опешила, не зная, что тут можно сказать. Формально так и было...

– А кто ты? Что ты делаешь здесь?
– прозвучал внезапный вопрос.

"Он и правда обезумел в заключении" - подумалось эльфийке. Память не держит событий. Такое бывает.

– Мое короткое имя Эль, - слегка придвинулась к нему девушка, продолжая улыбаться.
– Я эльф. Плохие люди поймали нас с великой Госпожой в плен. И я... Принцесса Аль немало заплатит тебе, если поможешь нам выбраться отсюда. Ты ведь тоже пленник?

Воин театра задумчиво покачал перевязанной головой:

– Меня здесь никто не держит, просто там, - он показал пальцем вверх, - ничего нет. Совсем ничего. Я бы мог уйти в любой момент. Совсем в любой. Но там пусто. Совсем пусто. Совсем пустота.

– Ты можешь уйти в любой момент?
– брови эльфийки поползли вверх от удивления и вновь приобретенной надежды. В голове вспорхнули мысли, точно стайки маленьких птичек.

– Не бойся, - проговорила Эль, даже не задумываясь, как глупо это звучит. Ей почему-то казалось, что человек, юноша по фигуре и голосу, не сможет навредить ей. Как когда-то в детстве дикий, лесной волк вместо того, чтобы разорвать ее, лишь ласкался об руки.

Ведь звери не бывают плохими. А он просто зверь, как дикий тролль. И его можно приручить.

Девушка шепнула слова волшебства. Ответь, Гелио!

– Там наверху много дорог. А одна из них ведет к Великому Лесу. Ты хочешь увидеть Великий Лес?
– осторожно спросила эльфийка, еще более осторожно беря человеческую руку, точно какую-нибудь змею.

Рука человека обмотана бинтами. Жилистая и потертая, и абсолютно безвольная, как будто неживая. Рука, сделанная из камня или дерева. Человек молчал.