Разглядел направленный в грудь ствол пистолета, замер, подбирая какие-то слова, которые хоть на секунды отсрочат неминуемую смерть.

– Товарищ… камрад!

Пуля ударила его между ключиц. Лейтенант ловко, как кошка, взобрался в узкий кузов. Пулеметчики и двое стрелков были контужены, но уже приходили в себя. Особист выпустил семь оставшихся в магазине пуль, стреляя в упор.

Перезарядив ТТ, он подобрал один из автоматов, выдернул из подсумков несколько запасных магазинов и спрыгнул вниз. Все это заняло не больше пяти минут. Увидел политрука, который только сейчас рискнул подняться с земли, обрадовался ему:

– Молодец, прикрыл меня! – Усанов не знал, что ответить, а лейтенант, увидев гранату на поясе, сказал: – Кидай ее в кабину. Жаль, что водитель успел смыться.

Политрук, оглушенный взрывом и стрельбой, не мог прийти в себя. Лейтенант сам достал «лимонку» и, выдернув кольцо, бросил в открытую дверцу.

– Ложись, сейчас ахнет!

Они благополучно вернулись. Колонна, огрызаясь огнем, продолжала движение.

– Уделали мы гадюку, – весело объявил лейтенант. Но ответа не получил.

Комиссар пограничного отряда угодил под взрыв мины и был смертельно ранен. Его обступили командиры. Наталья Руденко пыталась наложить повязку, но он лишь отмахнулся.

– Что перевязывать? Весь в дырах.

Изо рта хлынула кровь. Он долго и тяжело откашливался. Затем, теряя силы, стал что-то тихо говорить Григорию Зимину и начальнику особого отдела Лескову.

– Не теряйте времени, – повысил он голос, когда оба стали его о чем-то уговаривать. – Меня оставьте здесь.

Прежде чем кто-то успел возразить, комиссар выстрелил себе в висок. Майор забрал полевую сумку, документы, передал пистолет лейтенанту.

– Уходим. Задерживаться нельзя.

Огонь из темноты усиливался. Людей защищали деревья и кустарник, но на открытых местах каждую минуту кто-то падал. Тяжелораненых не подбирали, колонна почти бежала.

Повозки с ранеными шли по неглубокой промоине. Упала одна, вторая лошадь, пули с треском проламывали тонкие дощатые борта. Военврач Руденко вместе с санитарами металась от одной повозки к другой, перегружала людей.

Пулеметная очередь хлестнула по телам тяжелораненых, лежавших грудой на повозке. Кровь брызнула на лицо Натальи Викторовны, она вытерла ее платком.

– Сгружайте мертвых.

Образовалась пробка из нескольких телег. Минометы нащупывали в темноте скопление людей, крики, ржанье лошадей. Взрыв срезал куст орешника, оставив пучок прутьев.

Еще две мины рванули поодаль, убив кого-то. Через мертвое тело перешагивали, не замедляя ход. Взрыв перекосил повозку, оторванное колесо ударило в живот санитара. Раненые расползались в стороны, их накрыл очередной взрыв.

Бойцы из комендантской роты растаскивали пробку, подгоняли лошадей.

– Быстрее… быстрее.

В самом невыгодном положении оказались носильщики. Когда пуля или осколки настигали одного из четырех, самодельные носилки валились на траву. Трое уцелевших кое-как поднимали свою ношу и продолжали путь.

Пулеметная очередь свалила сразу двоих носильщиков. Двое других едва увернулись от трассирующих стрел и побежали. Один успел сделать лишь несколько шагов и тоже упал. Раненый полз по траве и звал на помощь.

– Застрелю трусов! Подобрать раненого!

Капитан медицинской службы Руденко размахивала своим маленьким пистолетом, кому-то грозила, поднимала с земли залегших под пулями санитаров и носильщиков.

Дантист отрядной санчасти, старичок с седой бородкой, хотел что-то сказать главврачу. Пуля ударила его в голову. Он упал с широко открытыми удивленными глазами. Взрыв свалил сразу четырех носильщиков, полетели клочья парусины и обломки деревянных ручек.

Наталья Викторовна бросилась к дымящейся воронке, успела разглядеть оторванную ногу, чье-то окровавленное туловище.

– Санитары! Сюда. Здесь люди умирают.

Она схватила за руку спешившую медсестру, но главврача встряхнул особист Лесков.

– Прекратите суету! Вперед, только вперед. Минута задержки – пять погибших.

Майор подтолкнул ее. Наталья Викторовна послушно побежала следом за носилками. Когда упал один из санитаров, она перехватила шершавую, грубо оструганную ручку и потащила носилки вместе с тремя другими бойцами. Это было самое разумное, что опытный врач могла сейчас сделать.

Голова колонны и ее основная часть хоть и с потерями, но пересекли открытое место, где защитой служили лишь кустарник и кучки деревьев. Теперь передовые подразделения и обоз с ранеными снова углублялись в лес.