Шрифт:
Я думал, что не выдержу. Мои эмоции тесно переплелись с чужими. Казалось, что слёзы Андрея и мои тоже.
Господи, зачем я согласился на эту пытку? Я же всего лишь хотел узнать, почему он сделал меня вампиром, и ничего больше. Как ему в голову пришла эта проклятая идея? Мне нужно знать правду. Я не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины!
В моих руках вдруг оказался дневник Родерика. Я нетерпеливо листал исписанные желтоватые страницы.
— Я не знаю латынь. А моего отца очень напугали эти записи, поэтому дневник не даёт мне покоя.
Погодите, я сейчас не говорил это вслух!
Я поднял глаза и увидел перед собой… себя. Почти как в зеркале. Вид у меня был крайне растерянный, если не сказать виноватый. Как будто незнание латыни преступление, заслуживающее суровой казни.
День нашего знакомства.
— Вы не знаете латынь? — я сделал вид, будто удивлён.
Застенчивый парнишка интересует меня гораздо больше какого-то там дневника…
Меня оглушил громкий треск.
Я открыл глаза и, сделав жадный вдох, закашлялся от пыли. Андрей стоял надо мной и тяжело дышал.
— Глупый мальчик, — прошептал он.
Я малодушно съёжился, готовясь снести наказание за дерзость. Я снова боялся его.
Когда он прикоснулся к моим волосам, я в страхе зажмурился. Но он не сделал ничего плохого. Небрежно потрепал меня по голове.
Как мой отец.
Глава 13 Малиновка
Лестница, ведущая в мансарду, скрипела так жалобно, словно каждый наш шаг причинял ей боль. Между балясинами растянулись паучьи сети. Старая, пушистая от пыли, паутина мирно соседствовала со свежей, похожей на решётку с грубым узором.
Я не спрашивал Андрея, куда и зачем он меня ведёт. Просто послушно шёл за ним, стараясь меньше обращать внимания на лениво ползущих по перилам пауков. С каждой секундой у меня появлялось всё больше вопросов, но я молчал. Моё любопытство могло запросто вывести Андрея из себя.
— Ты боишься меня, — утвердительно сказал он.
— Немного.
— Это не тот ответ, который я хотел бы услышать, — Андрей открыл дверь и мы вошли в захламлённое помещение. Отдельные кучи вещей почти достигали потолка. — Мне жаль, что ты не оценил мою искренность. Я что, был недостаточно с тобой откровенен?
— Прости.
Как это нелепо. Я как будто пытался мелкой монетой расплатиться за дорогую покупку.
— Прости, — повторил я. — Просто всё это было для меня слишком… Я запутался. Испугался.
Андрей никак не отреагировал. Оно и понятно, мне самому был противен детский лепет, который я нёс.
Не глядя в мою сторону, он подошёл к вешалке, почти такой же, что стояла в прихожей, и аккуратно снял с куртки паука.
— Ты хотя бы понял главное? — он как будто обращался не ко мне, а к пауку на своей руке.
— Ты мне не враг.
Одобрительный кивок.
— И я должен смириться с тем, что ты сделал, — последние слова я произнёс, как заученный урок. Принуждённо, не от чистого сердца.
Как бы то ни было, это устроило Андрея. Он наконец посмотрел мне в глаза.
— Очень хорошо, мой мальчик, — в следующее мгновение он подхватил куртку и в мгновение ока оказался у небольшого окна в потрескавшейся раме. — Я провожу тебя до Карлова моста. Ночь небезопасное время даже для таких, как мы.
Лёгкой тенью он выскочил наружу. Не раздумывая, я последовал за ним. Мне не нравилось лазать по стенам, как проворное насекомое, но Андрей вряд ли придёт в восторг от моего очередного каприза. Почти привычным образом я очутился рядом с ним на крыше.
— Молодец. Очень хорошо, — вампир довольно улыбнулся.
Наверное, кошка испытывает такую же гордость, когда её котёнок притаскивает свою первую мышь.
На душе было гадко.
— Почему мы на крыше? — стараясь выглядеть равнодушным, поинтересовался я.
— Потому что сейчас не будут лишними любые меры предосторожности, — Андрей абсолютно бесшумно прошёлся по черепице. — Хм, а вот и живой пример опасности. Если, конечно, так можно говорить о мертвецах. Взгляни вон туда.
Несмотря на ужасы, преследующие меня чуть ли не на каждом шагу, я едва справился с эмоциями. Не так далеко от дома Андрея промчалась чёрная карета, запряжённая чётвёркой безголовых лошадей. Это уродство так ударило по глазам, что я отвернулся, не обратив внимания на кучера. Готов спорить на что угодно, он выглядел ничуть не лучше.