– Мамочка… Мамочка, – прошептал Торопов, понимая, что выхода нет. Никакое его вранье не поможет. Вот сейчас Сталин прикажет отвезти его на Лубянку. К Берии. Или Берия уже тут, за дверью?

Когда-то Торопов называл Берию эффективным руководителем. На форуме называл, но в душе ведь знал, всегда знал, что эффективность Лаврентия Павловича заключается именно в правильном, в рациональном подборе методов воздействия на людей. Одному что-то пообещать, а другого…

Внизу живота Торопова возникла боль.

А он ведь когда-то мечтал вот так попасть в кабинет отца народов. Нет, не вот так, не вот так, а войти как союзник, принести тому победу – почти бескровную победу в войне, рассказать, посоветовать… Понимал, что никогда такое не случится, что такое возможно только в романах его приятелей по сайту, но иногда не мог отказать себе представить, как стоит он возле товарища Сталина на трибуне Мавзолея…

А теперь… Теперь все будет иначе. Иначе…

– Това… Иосиф Виссарионович… Я виноват… Виноват! Я проявил слабость. – Торопов почувствовал, как по щекам у него потекли слезы, но не посмел их вытереть, не решился даже пошевелить руками. – Я…

– Вы испугались, Андрей Владимирович, – сказал Сталин. – Все мы пугались когда-то… И я пугался, и вот Даниил Ефимович наверняка пугался. Ведь пугались?

– А как же, – спокойно подтвердил Орлов. – Как же можно не пугаться? Только дурак не боится…

– Вот, слышали? – Сталин поднял указательный палец. – Только дурак не боится. А вы ведь умный человек, очень умный, и испугались очень сильно. Но умный человек пугается, а сильный человек борется со страхом. А вы… Вы же предали всех. Свою семью предали, свою Родину, весь свой мир предали. Вы даже не попытались представить себе… сопоставить значимость своей жизни и всего, чем вы ради нее пожертвовали… Даже не пожертвовали, а просто обменяли. Вот этого я никогда не мог понять в трусах и подлецах. Я понимаю, что ради высокой цели можно быть жестоким. Понимаю, что ради величия своей Родины можно и нужно быть безжалостным. Но вы полагаете, что я… или Гитлер… или Черчилль согласились бы обменять судьбу государства на свою жизнь?

«Это – приговор», – подумал Торопов.

Пол качнулся у него под ногами, свет лампы под абажуром стал меркнуть, а воздух стал липким.

Нельзя ведь так просто ждать смерти. Невозможно умереть только потому, что этот Орлов оказался шустрее Нойманна. Бороться? Как?

Броситься на Сталина, попытаться его захватить в заложники? Чушь! Торопов не чувствовал своих рук, а ноги дрожали, еле удерживая его вертикально. Должен же быть выход…

Должен же быть выход…

Хоть какой-то. Пусть призрачный. Не ждать, пока Орлов потащит его из комнаты. Или приставит к затылку пистолет и выстрелит.

Нет-нет-нет-нет…

Этого не может с ним случиться! Это сон. Тот самый сон, который он видел сегодня утром. Он не проснулся тогда, все еще спит. И никто за ним не приезжал, не привозил ему мундир. Это ему все снится! И поэтому так легко и быстро он перенесся из Берлина в Москву. Так бывает только во сне…

Торопов закрыл глаза.

Сейчас он досчитает до десяти и проснется. Раз. Два. Три…

Нет, нельзя терять времени. Это не сон, не нужно себя обманывать. Его притащили сквозь «воронку», и нужно думать быстро… Очень быстро.

– Я… я исправлю, – прошептал Торопов. – Я могу помочь все исправить. Правда. Я ведь помню все то, что написал для немцев. Все помню. Вам же нужно знать, о чем я рассказал, что их интересовало? Нужно ведь? Вы ведь сами можете быть под угрозой. Я мог бы вас предупредить… Сейчас какой год? Дата сейчас какая?

Это прошло с немцами, может пройти и здесь.

– Предатели!.. – выкрикнул Торопов. – Возле вас есть предатели…

Удар вышиб из него воздух, заставил замолчать.

– Я же тебя предупредил, – негромко сказал Орлов Торопову на ухо. – Если хоть слово…

– При… прикажите ему, Иосиф Виссарионович… – прошептал Торопов. – Я же могу вам…

– Он же вас предупредил, – сказал Сталин. – Я вообще не должен был с вами встречаться, вас просто нужно было убить. Сведения о будущем – это ловушка. Человек не должен знать того, что с ним произойдет. Знать – не должен. Попытаться угадать… Попытаться угадать – можно. Как Вольф Мессинг. Толку от этого мало, но и вреда нет. А таких, как вы, – путешественников, нужно уничтожать сразу. Поэтому еще слово…

Торопов неожиданно рухнул на колени, фуражка слетела с головы и покатилась к ногам Сталина.

– Я вас прошу! Прошу! Дайте мне шанс… Всего лишь шанс… Я покажу, где именно меня похитили немцы. Я помню, где и когда это произошло. Вы просто отправитесь туда… не вы, не вы, Иосиф Виссарионович, а вот он – Орлов. Он перехватит машину и убьет немцев. И ничего не произойдет. Я ничего не расскажу… А они не смогут лазить в мое время. Их всего трое…

Торопов зачастил, чтобы не перебили, чтобы успеть рассказать как можно больше.