Шрифт:
* * *
Вы, комарики мои, Не кусайте, комары, Мое белое лицо. Мое белое лицо, Разгорелось горячо; Ровно аленький цветок Во чистом поле цветет. Там и травка зелена, Где мой миленький гулял, Где ласково меня целовал; Где ласково целовал. Туго к сердцу прижимал, Раздушенькой называл, Раздушенькой называл. «Ты, раздушенька моя, Вечор был я у тебя, Вечор был я у тебя. Не узнала ты меня, Отсылала от себя, Отсылала от себя, Тем огорчила дружка». «Вспомни, миленький дружок, Как ты был у меня, У крашеного крыльца, У крашеного крыльца; Во горницу взошел, К кровати подошел, К кровати подошел, Открыл браный положек, Взял за рученьку мою, За золотой перстенек». * * *
Широкохонько Волгушка разливалася, Во крутые бережечки не вбиралася, Со желтым песочком сомыкалася. Вобралась Волгушка во горы, Во долы и леса зеленые. Позатопляла Волгушка травы зеленые, Оставался один чист ракитов куст. Как на кустике свито гнездышко, Во гнездышке сидит млад соловушек. Хорошо он поет, высвистывает, Выговорушки выговаривает Голосочком всему городу, Матушке каменной Москве. Как отец с матерью всю ночь не спят, За столом сидят, за столом сидят, Они думу думают: которого нам сына Во солдатушки отдати? «Нам большого отдати — детей много; Нам среднего отдати — жена умна, Как жена-то умна, по ней дом стоит. Нам отдать ли, не отдать, Сына малого, неженатого». Как и малый сын, вор, догадлив был, Во ногах он лежит, просит жребия. «Уж вы, дети мои молодыя! Вы подите, дети, на конный двор, Оседлайте коней, что нет лучших. Вы ступайте, дети, во чисто поле, Вы срежьте все по жеребью, Вы бросьте во Волгу-матушку». Как большой бросил жребий — Вверх воды пошел; А середний бросил — Вниз воды пошел; А холост бросил — Как тяжел камень жребий На дно пошел. Как пришло нам отдати Сына малого, неженатого, Так и заплакался, Об сыру землю ударился: «Аль я, батюшка, вам Не кормилец, не работничек был?» Полно, беленький снежочек, На талой земле лежать * * *
Полно, миленький дружочек, По сторонке тосковать. Не пора ли, не времечко, Любезную забывать? Что это у милого дружочка, Что за ум, за разум такой, За обычай за дурной! Милый не сказывал Любви никакой. «Если любишь, скажися; А не любишь, откажися. Мне ли, девушке, пора-время? Не введи в худую славу, не клади, Худа славушка, бесчестье; Роду, племени укор, Стыд головушке удалой! Мне нельзя прийти домой, Сказать матушке родной. * * *
Как у ключика было У текучего, у колодезя У студеного, у лужочка у зеленого, Красна девушка платья пряла, А добрый молодец коня поил, С красной девушкой, девушкой разговаривал, Он к себе девушку подговаривал. Молодая-то жена была догадлива, Взяла ведры, сама за водой пошла. За водой-то пошла, она воду черпала; Почерпнувши воды, с девкой поразмолвилась, Поразмолвившись, стала ей уграживать: «Не быть тебе, девушка, Не быть на белом свете; Не любить тебе, девушка, Моего мужа, своего друга». Эта девушка испугалась И матушке пожаловалась: «Что это, матушка, У меня голова болит?» Во полуночи девушка Сделалась вся больна, Ко белой заре Девушка переставилась. На восходе солнышка Стали в колокол звонить И девушку хоронить. * * *
Как у молодца заболела голова, У хорошего со зеленого вина. Велик город Москва, И матушка-Москва широка. Никто в Москве не ходит, не гуляет. Только шел, прошел детинушка молодой, У детинушки нет заботы никакой. Только есть одна забота, сухота: Навязалася не по совести жена. Журит, бранит своего мужа завсегда! Муж из горенки во светлячку пошел, В потемочках буйну голову чесал; При ясном огне кудерюшки завивал, Завивши кудри, черну шляпу надевал. Надел шляпоньку, вдоль по улице пошел. Пошел, пошел, ко сударушке зашел, На белой заре к молодой жене пришел. Молода жена! Растворяй-ка ворота. Я не вор пришел, не разбойничек денной, Я пришел к тебе сам хозяин коренной; Я принес тебе гостинец дорогой: Шелковую плеть в руках. * * *
Как по морю синенькому Плавали, гуляли корабли; Как на кажнием корабличке По пяти сот молодцов, Государевых гребцов, Славных песельников. Хорошо гребцы гребут, Весело песни поют, Разговоры говорят, Лиходея все бранят: «Ты, лиходей, расканалья! Обобрал кормовые, харчевые, Третьи денежный. На эти денежки Палаты себе склал. Белокаменны палатушки, Стены мраморные; Из хрусталя потолок, Позолоченой конек». Как на эти потолки Москва-речушка взошла; Не сама собой взошла, Неволюшкой взведена, И жива рыба пущена. Как во этих палатах Кроватушка смощена; На этой на кровати Сам лиходей почивал, На живу рыбу смотрел, Он речи говорил: «Уж ты, рыба, ты белуга! Ты зачем сюда взошла?» «Не сама собой я взошла, Неволюшка занесла — Твоя хитрость призвала». * * *
Веселитёся, подружки, Весна скоро придет; Весна скоро придет, Солнце взойдет. Сгонит снеги и мороз. Сгонит снеги и мороз, С гор покатится вода, Во зеленые луга. Во лужках уж травка зеленеет И цветочки расцвели, Расцвели в поле цветочки, Где ракитовый кусток. Между этих кусточков Волга-матушка прошла. Как над этою над Волгою Куст малинушки стоит; И в этом ли кусточке Соловей громко поет. Не пой, не пой, соловушек, Во зеленом саду весной! Возьми горечко с собой, Унеси горе далеко, Чтоб не слыхати про него, Про горечко прошлое. На воде горе не тонет, И огнем горе не жжется, Прочь от девушек нейдет. А молодца горе берет — На совет девушка нейдет, Подарочки не берет. * * *
Я вечор ли, молода, Во компании пробыла; Сидела не одна За убраным столом. С соколом прохлаждалася, Пива пьяного напивалася — Правыми ручками обнималися. Ни по долгий час Промолвил молодец словечко: «Сделай, радость, сердечко, Поцелуй меня!» — «Я такой страх имею, Целовать тебя не смею. Боюсь, миленький, тебя, Опасаюсь, смеяться будешь надо мной». Отдавали меня, молоду, На чужу сторону Не за ровнюшку. Не за ровней буду жить: Буду плакать и тужить, Тебя ли, миленький, сушить! За горами, за долами, За крутыми берегами Лужочек там был. Во лужочке дубочек, Под дубочком молодчик В пригорье сидит, При таком ли пригорье, При великой кручине На свет не глядит. Скрыйся, скрыйся, вольный свет! Сударышки дома нет.