– Рад стараться, ваше высокопревосходительство! – вытянувшись и опустив руки по швам, молодцевато сказал Дуров.

– Я доволен вашей храбростью, молодой человек, и готов вам покровительствовать. Но должен предупредить, что если ваши родные узнают о вашем пребывании, то ведь они могут потребовать вас к себе. Я и то отступил от закона, разрешив вам быть в рядах армии.

– Не хочу скрывать от вашего превосходительства, что я на войне против желания моего отца.

– Знаю, слышал… И притом эти слухи. Многие уверяют, что вы девица переряженная, – тихо проговорил главнокомандующий, продолжая пристально смотреть на Дурова. – положим, этим слухам я мало верю и Жанной д'Арк вас не признаю. Вы знаете, молодой человек, кто была Орлеанская дева?

– Как же, ваше превосходительство! Жанна д'Арк помогала французам победить англичан.

– Представьте! Меня уверяют, что вы в некотором роде Жанна д'Арк.

Генерал весело засмеялся; молодой казак растерялся и покраснел.

– Что вы краснеете, уж не в самом ли деле вы девица?..

– Ваше высокопревосходительство… я… смею вас уверить.

– Вы герой, я одно только это знаю, и будьте всегда таким…

Главнокомандующий отпустил Дурова и обещал ему своё покровительство.

Главнокомандующий Беннигсен спешил оправдать доверие императора отважным подвигом. Левое крыло французской армии находилось под начальством маршала Бернадота и расположено было в окрестностях Эльбинга; этот отряд потерял связь с главною армией. Беннигсен решился истребить его и с своими корпусами двинулся на Бернадота. Наполеон, узнав об этом, принуждён был в жестокий мороз подняться с зимних квартир и устремить всю свою многочисленную армию в тыл русским, угрожая отрезать их от пределов России. Беннигсен, к счастью, узнал о намерении Наполеона, оставил Бернадота в покое и поспешно отступил к Прейсиш-Эйлау.

Наполеон, приготовляясь к наступательным действиям, в то же время обеспечивал и тыл, и фланги; он приказал генералу Савари держаться между Броком, наблюдать за русским генералом Эссеном и не допускать его соединяться с Беннигсеном, а также, несмотря на зимнее время, продолжать укрепление в Пултуске; генералу Шасселу [47] – усилить оборону Праги [48] и оставить временные укрепления около Варшавы; маршалу Лефевру – укрепиться в Торне. «Воздвигая против войск Александра твердыни на Висле, Буге и Нареве, в большом расстоянии от Парижа, мог ли Наполеон вообразить, что через семь лет потом будет он горько, но безвозвратно раскаиваться, зачем против Александра не укрепил он Парижа!» – говорит по этому поводу военный историк.

Гвардия Наполеона тоже выступила из Варшавы с зимних квартир; в Варшаве жилось им хорошо и весело: поляки и красивые польки ухаживали за старыми гвардейцами, закалёнными в битвах.

Двадцатого января 1807 года Наполеон прибыл к своей армии и хотел атаковать русскую и удалить от пределов России. Но, к счастью, операционный план Наполеона и его приказы попали в руки храброму генералу Багратиону; этот план Багратион отослал к главнокомандующему. Узнав замысел Наполеона, Беннигсен отдал приказ всем корпусам немедленно и быстро собираться у Янкова, а Барклаю де Толли по возможности замедлять наступление французов; храбрый Багратион и Барклай де Толли двое суток старались удерживать французский авангард. «Достойны похвалы, – писал Барклай де Толли в донесении, – как великая стойкость и послушание войск, так и хладнокровие и присутствие духа начальников. Атакуемые неприятелем, вчетверо сильнейшим, они везде встречали его храбро».

Велико было удивление французского императора, когда дошло до него известие, что русская армия сосредоточена у Янкова и готова к бою. Наполеон принуждён был переменить план атаки.

Ограничась перестрелками и простояв почти два дня друг против друга, русская армия ночью покинула янковскую позицию и направилась тремя колоннами на кенигсбергскую дорогу.

«Глубокий снег, узкие дороги и леса затрудняли ночной марш: пехота и конница перемешались с обозами и артиллериею; орудия и повозки цеплялись за деревья; канонеры и обозные принуждены были рубить лес, увязая в снегу до пояса». Прикрытие движения нашей армии возложено было на князя Багратиона; он был назначен начальником арьергарда.

Вот как характеризует Багратиона Михайловский-Данилевский: «Сон Багратиона был краткий: три – много четыре часа в сутки. Каждый присылаемый к нему с приказаниями или донесениями, а равно кто возвращался с разъездов – должен был будить его. На войне Багратион любил жить роскошно, но только для других, а не для себя, ведя жизнь самую умеренную. Он был одет днём и ночью. Одежда его состояла тогда из сюртука с Георгиевскою звездою, шпаги, подаренной ему Суворовым в Италии, на голове картуз из серой смушки, [49] в руке нагайка. В зимнем походе не соблюдал формы, а надевал что более грело».

Многочисленная армия Наполеона напирала на тыл Багратиона; неприятели посылали колонны в обход его, стараясь перехватить ему дорогу, – но герой Багратион везде разгонял французов. Русское войско, дойдя до Эйлау, тут остановилось и стало готовиться к битве.

Грозная будущим ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое января застала Наполеона и Беннигсена в приготовлениях к сражению. Целью Беннигсена было соединение с Лестоком и защита Кенигсберга; предметом Наполеона – разгром русских, если они примут бой.