Сто тысяч портретов человека с усами

На мое замечание о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью он пожал плечами. Он извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты другими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу сотен тысяч увеличенных до чудовищных размеров портретов человека с усами, — портретов, которые мелькают у него перед глазами во время демонстраций. Я указываю ему на то, что даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты — да еще какие! — в места, к которым они не имеют никакого отношения, как, например, на выставке Рембрандта, Тут он становится серьезен. Он высказывает предположение, что это люди, которые довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою преданность с удвоенным усердием. Да, он считает возможным, что тут действует умысел вредителей, пытающихся таким образом дискредитировать его. «Подхалимствующий дурак, — сердито сказал Сталин, — приносит больше вреда, чем сотня врагов». Всю эту шумиху он терпит, заявил он, только потому, что он знает, какую наивную радость доставляет праздничная суматоха ее устроителям, и знает, что все это относится к нему не как к отдельному лицу, а как к представителю течения, утверждающего, что построение социалистического хозяйства в Советском Союзе важнее, чем перманентная революция.

НАЦИОНАЛИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ

Статья Конституции

«…Какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав или, наоборот, установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой и национальной принадлежности, равно как всякая проповедь расовой или национальной исключительности, или ненависти и пренебрежения — караются законом», — гласит 123-я статья Советской Конституции.

Национальная проблема

Глава 2 Конституции — Государственное устройство — перечисляет множество национальностей, и, когда на московском съезде видишь перед собой всю эту разнообразную массу голов — грузинских, туркменских, узбекских, киргизских, таджикских, калмыцких, якутских, — только тогда становится ясно, какую непомерно трудную задачу представляла проблема объединения этих национальностей под знаком серпа и молота. На разрешение национальной проблемы Союзу понадобилось некоторое время. Но теперь он ее окончательно урегулировал; он доказал, что национализм с интернационализмом сочетать возможно.

Разрешение этой проблемы

Когда в 1924 году Сталин заявил о том, что русский крестьянин несет в себе возможность социализма, то есть, другими словами, мог бы, сохраняя свою национальность, стать интернациональным, он был высмеян своими противниками, объявившими его утопистом. В настоящее время практика доказала правильность сталинской теории: крестьяне — от Белоруссии до Дальнего Востока — приобщены к социализму. Любовь советских людей к своей родине не уступает любви фашистов к их родине; но тут любовь к советской родине, а это означает, что любовь эта зиждется не только на мистическом подсознании, но что она скреплена прочным цементом разума [119] .

Он никогда не старался превратить трибуну в пьедестал, не стремился стать «громовой глоткой» на манер Муссолини или Гитлера, или вести адвокатскую игру по типу Керенского, так хорошо умевшего действовать на хрусталики, барабанные перепонки и слезные железы слушателей; ему чуждо гипнотизирующее завывание Ганди [120] .

СВЯЗЬ С ТРОЦКИМ

В 1931 году Смирнов И. Н. ездил в Германию. Перед отъездом в Берлин И. Н. Смирнов говорил мне, что он не хочет встречаться с Троцким. Мне кажется, этот факт свидетельствует о том, что в тот период Смирнов сам был на распутье. Если бы отходное заявление было в чистом виде маневром, то и он, и все мы должны были бы использовать эту поездку для установления связи. По приезде в Берлин Седов (сын Троцкого. — Ред.) разыскал его сам. Седов информировал его о положении дел за границей, а Смирнов информировал Седова о политическом положении в Союзе. Седов в разговоре со Смирновым говорил о том, что нужна решительная борьба с руководством в лице Сталина путем насильственного устранения его.

Смирнов по возвращении из-за границы рассказал об этом своем разговоре мне, Мрачковскому, Тер-Ваганяну, Яцику. Нужно сказать, что мы не имели никаких оснований расценивать эти разговоры Седова как политическую директиву о переходе к террору, а расценили это как личное высказывание Седова, достаточно безответственного и вообще любителя разглагольствовать.

Позднее мы получили, насколько не изменяет мне память, всего 2 или 3 номера бюллетеня, издаваемого Троцким в Берлине.

…Одно информационное письмо о положении в СССР было послано Троцкому Смирновым в 1932 году. В этом же году было получено письмо от Троцкого через Гавена с оценкой политического положения в стране, с указанием на все возрастающую опасность роста фашизма в Германии. Тогда же Гавен передал Смирнову устно следующее:

Троцкий говорит о том, что «надо действовать решительно, иначе будет поздно». Письмо было прочитано мне, Тер-Ваганяну, Яцику и было тут же уничтожено.

Ничего нового Троцкий в смысле политической платформы не сказал. Переданное устно его указание о необходимости действовать мы поняли как указание о том, что единственный способ смены руководства — это террор. Но еще раз повторяю, насколько мне не изменяет память, Смирнов передал со слов Гавена именно в такой формулировке, как сказано выше, а не в виде прямой директивы о переходе к террору…