— Нет! — резко остановила его Зельда. — Я сама могу купить себе свободу, если уж нет другого выхода. Вы очень щедры и добры, Том, но я не могу допустить, чтобы вы давали деньги на это. У меня есть несколько тысяч, и, если Джордж захочет взять, я охотно отдам их ему. Судья Чизбро — мой адвокат в этом деле, не забудьте.

— Хорошо, хорошо, мы понимаем, мисс Марш, — успокоительно сказал судья. — Я улажу вопрос с вашим супругом. Мне думается, что я знаю, как надо обращаться с людьми этого типа.

Дом на Чарльз-стрит был погружен в темноту; мрачно чернели его неосвещенные окна. Зельда толкнула входную дверь и нерешительно посмотрела в непроницаемый мрак, царящий впереди. Холод нежилого, давно нетопленного помещения дыхнул ей в лицо.

Миранда стояла за нею.

— Как же вы пойдете в темноте, мисс Марш? Лестница крутая, и вы не знаете, куда идти и кто здесь живет?

Зельда шагнула в подъезд и остановилась. Ей и в голову не приходило отступать.

В этот вечер в театре она получила на свое имя письмо: в дешевом, грязном конверте — клочок бумаги, вырванный из записной книжки. На этом клочке было нацарапано карандашом:

«Дорогая 3.!

Я не на шутку расхворался. Не можешь ли ты прийти? Майкл».

— Спросите у Тони, нет ли у него фонарика, — скомандовала Зельда. Она стояла у двери, пока Миранда ходило к автомобилю.

— Нет, мэм, — откликнулся с улицы шофер, — но тут за углом есть гараж, там, вероятно, можно достать что-нибудь в этом роде!

Обе женщины уселись в ожидании на цементные ступеньки лестницы, Ночь была пронизывающе-холодная. Пустые улицы казались как-то особенно унылыми и обнаженными. Зельда запахнула поплотнее пальто и подняла воротник.

— Лучше будет, если вы пойдете с нами, — сказала она Тони, когда тот вернулся. — Ступайте вперед и освещайте ступени, а мы пойдем за вами.

Лестница, как и предупреждала Миранда, оказалась очень крутой и узкой. Иx шаги громко и как-то жутко звучали в тишине.

— Это уже четвертый? — спросила Зельда.

— Да, мэм, как будто четвертый… Нет, еще выше! — Миранда говорила шепотом: ей было не по себе в этом на вид пустынном доме.

Наверху лесенка вела, как показалось Зельде, на самую крышу. Они поднялись один за другим. Миранда указала дверь, куда она сунула письмо во время своего первого визита.

Тони поднял фонарик и осветил замочную скважину. В эту минуту, как бы указывая им дорогу, из-за двери послышался резкий, лающий кашель.

— Майкл, Майкл! — с острой болью в сердце шепнула Зельда.

— Майкл! — она постучала в дверь. Но только этот ужасный кашель был ей ответом.

Она нажала ручку — и дверь отворилась в холодный мрак комнаты.

— Майкл?

— Кто там? — Его голос, но охрипший до неузнаваемости.

— Это я, Зельда. — Тони повел фонариком по комнате и осветил кровать, на которой она увидела поднявшегося на локоть Майкла. Волосы у него были всклокочены, подбородок и щеки обросли светлым пушком, рваная сорочка едва прикрывала тело. Кашель снова одолел его и тряс, как терьер — схваченную крысу, потом отпустил, и Майкл в изнеможении упал на голый матрац. Зельда, окаменев, стояла посреди комнаты, прижав руку к горлу, где, как казалось, тяжелыми толчками билось сердце — острое сознание своей беспомощности охватило се. Наконец, придя в себя, она подошла к кровати, встала на колени и нашла руку Майкла. Он тотчас же ухватился за ее пальцы. Руки у него горели, а в комнате было ужасно холодно.

— Как хорошо, что ты пришла, Зельда, — зашептал он. — Я, кажется, не на шутку расхворался. Здесь никого нет. Мне так не хотелось тебя беспокоить, но пришлось… К-ха, к-ха, к-ха.

Продолжая водить фонариком, Тони нашел газовую горелку и зачиркал спичками, пытаясь зажечь ее.

— Нет, ничего не выйдет, — глухо раздалось с постели. — Газ отключили.

Нашли огарок свечи в грязном стакане и зажгли. Колеблющийся огонек едва озарил часть комнаты и на потолке задвигались громадные черные тени.

Зельда поднялась и молча поглядела на Майкла. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело, прерывисто дышал. Новый приступ кашля заставил больного приподняться и терзал его, терзал, разрывая, казалось, на части его грудь.

Что делать?!

Майкл страдает, болен, может быть, умирает! Где найти врача в такой поздний час!

— Его нельзя оставлять здесь, — сказала Зельда с отчаянием. Но единственное убежище, какое ей пришло в голову, — были ее собственные маленькие комнатки.