– Как же я скучал по вам на этом задании!
– охал Текес (все-таки это был он), рассеянно вытирая платком от слез свою лысину. Щеки, которые на самом деле утопали в слезах, были заняты семейными поцелуями.

– Опасно было?
– загорелись глаза Тирэля.
– Ты убивал хломтов?

– А как же!
– Текес вскочил на ноги и обнажил длинный батон, держа его в руке как меч.
– На меня навалилось двадцать хромтов с одной стороны и... угадай, сколько с другой!

– Ах! Навелно, целых семьдесятдвадцать?

– Как ты угадал!
– деланно изумился отец и подкинул Тирэля раз, другой, третий.

– А я сшила свою первую куклу, - похвасталась Тарна, показав ему что-то, напоминающее медузу с головой.

– Это сердеонская девочка?
– попробовал угадать Текес.

– Это я!
– надула губки дочурка.

Нужно было быстро выходить из положения.

– О нет! Как я мог подумать, что сердеонка такая же умная, как ты! Я просто увидел, какая она умная, сокровище мое!

Этот ответ невероятно обрадовал ее.

– Смотри, как ты ей понравился!
– смеялась девочка, на цыпочках вытирая отцовские щеки своей куклой.
– Она тебя зацеловала до полного расчленения!

Текес виновато улыбнулся жене. От вездесущих и сплоченных брата с сестрой не получалось скрыть рассказы отца о своей работе. Дети впитывали все, как промокашки, даже не понимая смысла.

– Конфеты все вам! Только на две недели! Мама проследит, чтобы вы не питались ими! А сейчас мне нужно поболтать с ней.

Глаза паладина встретили непокорный взгляд детей, не желающих так быстро расставаться с папой. Он натянуто улыбнулся, хлопнул в ладоши и подмигнул дочке:

– Тарна, милая, помоги мне отнести конфеты... в вашу с братом комнату. А он пусть поможет отнести булочки...
– И он сам вытащил пару булочек из сумки, вручив одну Армилии. Детей почему-то как ветром сдуло, сумки тоже.

– Ну, как?
– лицо жены сразу стало серьезней, но глаза оставались от радости широко раскрытыми.

– Все хорошо, - успокаивающе кивнул Текес.- Видишь, я не умер и не заражен. Оборотней не поймали, но они блуждают по лесу, испуганные и голодные. Много еды найти в Вонгском не получится.

– А вдруг они придут сюда, в Веору?

Паладина передернуло, а по всему его телу пробежали миллионы мурашек. Вместо "Придут в Веору" ему послышалось "придут за твоей семьей", и он поневоле вспомнил обещание Редви, сына Амарзая, сделать это.

– Если и придут, душа моя, то я их остановлю. Ты не бойся. Я позаботился, чтобы они до нас не добрались.

В стену полетела сначала чашка, потом ваза, потом менее подверженные разбиению столовые приборы. Амарзай пребывал в страшно неприятном расположении духа. Только что к ним заходил паладин Текес, почему-то с полной сумкой конфет, которыми не подумал поделиться (вздумай он поделиться - Амарзай бушевал бы еще больше, сочтя это глумлением), и рассказывал о его сыне. Фальмития старалась успокоить супруга и робко трогала за плечо, когда муж проносился рядом с ней. Она говорила что-то тихое и ласковое, но спокойствие этих женских слов перекрывали мужские крики.

– Ты представляешь?! "Он теперь убийца, это доказано!" Как будто этот сопливый мерзавец видел что-то своими глазами! Пари держу, он спасал свой зад, а не наблюдал за моим сыном, которого сам же приказал заточить в Гильдии! Ты знаешь, на сколько собираются поднять награду за его голову?!

Из окна, обгоняя осколки, вылетела колотушка для мяса. Амарзай выглянул из окна, уже в любом случае пропускающего ветер, посмотрел на стекло под домом и сразу же понял, что поступил глупо и опрометчиво. Этой колотушкой было очень удобно махать и швыряться именно в доме. Разве на той вазе (он посмотрел на осколки в углу) были хотя бы какие-нибудь ручки?

Никого осколки под окном, к счастью, не задели, но даже в обратном случае Амарзаю бы простили. Все на улице знали, что у этого человека порой бывает необузданный настрой, и все в районе знали, что это человек - один из лучших магов Гильдии.

– Теперь по милости этого лысого прыща мой сын висит на бумажках рядом с Гритом, Сейлирой Рирамон, Рроулом!.. Он же... я знаю, он не преступник!

Наконец Амарзай сел в кресло и чуточку успокоился. Его глаза теперь не только заблестели, из них полились слезы. Маг себя не сдерживал, зная, что жена простит все.