Велуд остался на своем месте. Он подождал, пока мы отбежим на более-менее приличное расстояние, к тому моменту к нему как раз приблизились маги. Лесник окинул их взглядом, но не пренебрежительным, какого можно было бы ожидать, а скорее деловым. Он быстро понял, кто в этой кучке опасных людей опаснейший, и обратился к нему:

– Ты - главный? Это правда, что за двоих молодых оборотней награда в пятнадцать тысяч? Мне пригодились бы деньги, и по счастливой случайности я знаю, где находятся Разнокровные. А еще - они мне доверяют.

Сколько уже времени прошло с поры заточения? Вспомнить невозможно. Неделя? Месяц? Столетие? Одно ясно: его приковали так давно, что он успел шесть раз вспомнить всю свою жизнь до мелочей и девять раз полностью все обдумать! И многое забыть безвозвратно. Силы остались только на голод! Такие муки не могут не изменить мировоззрения. Хорошо хоть помнит свое имя... еще в памяти четко видны недавние события. Ах, почему они?! Будь проклят тот меныров день, когда он попался этому подонку! Проклят, проклят!.. Память назло рождает в голове картинки прошлого и даже живо их озвучивает. Уже в тысячный раз! Ведь думать больше не про что!

Его, придерживая за шиворот, втолкнули в какую-то дверь. Порог попался на пути ног, и, если бы не держащая рука, падение было бы неизбежным. Послышались довольные смешки: здесь несколько человек. Зачем им нужно похищать человека? И почему именно стражника?

С головы сдернули мешок, который царапнул нос и губу грубыми волокнами, а с рук срезали бечевку. Пощипывая от радости возврата свободы движения, кровь опять заструилась по жилам с прежней скоростью.

Это было небольшое помещение, напоминающее охотничий домик. Освещало его только две свечи, но разобрать обстановку было возможно. Пленник опасливо покосился на невысокий стол, бурый от старой крови, рядом с которым на полке красовалась устрашающе огромная коллекция разделочных ножей и топориков. Они собираются устраивать пытку? За что?

На полу, на подоконнике, на столе, кровати и единственном кресле сидели люди. Разного возраста и телосложения, но ему незнакомые. Значит, вряд ли веорцы.

Вообще с сознанием уже происходило что-то странное: кровать прогибалась под весом двух огромных лысых мужчин, любой из которых мог одним ударом перешибить ему хребет, но никакого ощутимого страха они не вызывали. Зато худенький человек, гордо растянувшийся на кресле, своим спокойным видом пугал не хуже панцирного медведя. Что же в нем такого устрашающего? Он невелик и не так уж молод: на бледном лбу много морщин. Худое лицо, русые волосы, уже седеющие, собраны сзади в хвост. На остром носу держатся очки с темным стеклом, наверное, веорским. Зачем они ему?

А одет неплохо, как истинный аристократ. Рубашка серебристая, шелковая, чистые черные штаны. К поясу из черной кожи с серебряной пряжкой прикреплена блестящая изысканная шпага. Сразу видно - хозяин благородных кровей.

Тонкие пальцы его рук сжимают какую-то вещицу. Бесформенный кусок металла или камня на толстой цепи, напоминает кистень, но лишь отдаленно. Один кончик цепи держит рука, она же раскручивает груз. Камень то поднимается и опускается, то вращается по кругу, поднимаясь от колен этого человека до лица, то беспорядочно, конвульсивно дергается.

А на губах аристократа играет смелая улыбка. Беззаботная, но злая. Ужасающая. Она страшит сильнее всего.

– Меня зовут Нигиз, - представился он мягким и бархатным, но вместе с тем словно нетерпеливым голосом.
– А как вас зовут?

Пленник, понимая, что попался воспитанный собеседник, решил надавить.

– Какого меныра вы меня сюда притащили? Что я вам сделал? Хотите выкуп?

Держащий пленника за воротник отпустил его и вышел вперед. Неизвестный оказался высоким седым стариком с опухшими красными глазами. Одет он был в темную куртку, именно она помогла ему подкрасться к жертве незаметно и, оглушив несколькими ударами, доставить сюда. За ухом у подонка было рионарское автоматическое перо.

– Это стражник, господин. Был один на целой улице, и я подумал, что грех не забрать, - объяснился красноглазый.

– Хорошо, лишняя кровь все равно не помешает, - кивнул Нигиз. Но пленник осмыслил эти слова лишь потом; сейчас, заметив, что между ним и приоткрытой дверью теперь никого нет, он рванул к выходу. Уши отрадно объявили, что звуков погони не слышно.

Но, когда беглец уже схватился правой рукой за дверь, ее что-то с огромной силой захлопнуло. Прислонившись к двери, перед стражником стоял дворянин, за мгновение преодолевший расстояние от кресла до двери. Когда он успел?

Его губы продолжали кривиться в злонамеренной улыбке:

– Вы, кажется, не поняли. Здесь вас сочли гостем на ближайший месяц минимум, без свежей крови я не смогу совершить свое маленькое торжество. Приглашены все желающие, в том числе и... как вас зовут, повторите?

Его голос был тихим, уверенным и до такой степени пугающим, что хотелось закричать и проснуться. Пленный понял, что выбраться отсюда физически у него не выйдет, и, блеснув в отчаянии глазами, выплюнул: