— Ну!

— Светлана Валерьевна заводит разговоры на темы, мне непонятные, и о людях, мне неизвестных. Пока выкручиваюсь, как могу, но скоро она начнет о чем-нибудь догадываться.

— О ком она говорит?

— О каком-то Павле.

— Не знаю такого.

— Но она…

— Забудь. Если еще раз пристанет с разговорами о нем, сделай вид, что вышел из себя, и попроси больше не вспоминать о нем. А что она о нем спрашивает?

— Говорит, будто я, то есть Потапов, неблагодарный. Дескать, Павел мне так помог в жизни, а я до сих пор на него в обиде. Мол, если бы не Павел…

— Не Павел, а Паша, — прервал Алексея Герман Владимирович. — Правильнее — с ударением на второй слог. Паша Мурадович Асланов. Друг детства Потапова. Они в Вольфраме в одном дворе жили. Только Асланов на три года старше Максима. Он был этакий король двора у них. С раннего детства занимался спортивными единоборствами, был даже чемпионом России по карате среди юниоров. Потом, когда Максим Михайлович начал работать на комбинате, помог ему поучаствовать в приватизации предприятия и стать председателем наблюдательного совета. В то же самое время Потапов, получив в управление свои и чужие акции, заложил их банку, и в последние дни ваучерной кампании приобрел акции «Газпрома». Скандал был такой, что хотели уголовное дело завести. Даже завели, кажется, но через полгода Потапов большой пакет акций «Газпрома» продал на бирже и получил тысячу процентов прибыли. Часть денег вложил в развитие комбината, а на оставшуюся скупил несколько убыточных предприятий и поднял их. Тогда они с Аслановым и поссорились — тот тоже хотел долю, но Максим Михайлович был уже другим. Паше пришлось уехать. Его люди еще долго пытались крышевать разные фирмы в городе, но потом их всех оттуда выдавили. По слухам, Дудаев приглашал Асланова в свою охрану, но тот отказался. В середине девяностых Паша эмигрировал в Германию. Человек он далеко не бедный, имеет там свои предприятия, уважаем нынешними соотечественниками. Образования высшего не имеет, но не глуп. Очень расчетлив. Гордый, называет себя волком. И если кто-то становится на его пути, то Паша врагу своему говорит обычно: «Ты — пес, а я — волк. И я тебя порву!» Обещания свои сдерживает. То есть сдерживал. Я про него уже лет десять ничего не слышал.

— То есть он не представляет угрозы для Потапова?

— Нет. Максим Михайлович ему как-то денег дал, когда у того были трудности. Паша прислал человека, который сказал, что от Асланова, и дал номер телефона. Потапов тут же позвонил, и Паша попросил денег. Не потребовал, а именно попросил. Максим Михайлович обещал дать, но с условием, что Асланов навсегда забудет и о нем, и о Светлане. Тот, видимо, согласился, раз Потапов отгрузил посланцу чемодан денег, а меня попросил отвезти курьера в аэропорт и пропихнуть через таможню.

— Все это было десять лет назад? — уточнил Дальский.

— Даже больше. Только я тебе ничего не говорил.

— Я не трепло.

— Знаю, — согласился главный телохранитель. — Тебе за это деньги платят. А проболтаешься — всю жизнь свой язык проклинать будешь. Недолго, правда.

С каждым днем новая работа нравилась Дальскому все меньше и меньше. Хотя трудностей особых не было.

Многие актеры всю жизнь живут чужой жизнью — придумывают себе образ или берут за образец однажды сыгранную роль, а потом играют ее долгие годы, честно забывая, какие они сами на самом деле. Кому-то под шестьдесят, но его считают сердцеедом и дамским угодником, хотя он вообще-то робкий подкаблучник. Другой вроде супергерой, а в обычной жизни при виде кучки пьяных подростков быстро перебегает на другую сторону улицы. При виде третьего все начинают кричать: «Тариф «Родной» возьмите сами, чтобы звонить бесплатно маме!» Но этот популярный человек только в одной рекламе и снялся, а в родном театре уже почти двадцать лет Гамлета играет. Хотя это нелегко дается не только ему одному, потому что и актриса, исполняющая роль Гертруды, каждый раз в напряжении — очень часто в зале находится остроумец, которому не терпится прокричать известный рекламный слоган.

Да, работа не нравилась Алексею, однако зарплату за первый месяц он получил даже бо́льшую, чем та, на которую рассчитывал.

Один из вечеров Дальский провел вместе с Германом Владимировичем в его ресторане. Потом главный телохранитель отвез дублера олигарха в резиденцию Потапова, где они хлопнули по рюмашке виски. Герман попрощался, но перед тем, как уйти, положил на барную стойку две пачки пятисотевровых банкнот, сказав, что это жалованье за месяц работы.

— Девяносто? — почти равнодушно поинтересовался Алексей.

— Ровно сто. Максим Михайлович распорядился премию тебе накинуть за творческий подход. Только предупредил, чтобы на публичных мероприятиях не пил больше. Сделай вид, что пригубил шампанское, и поставь бокал обратно на поднос…

Двумя днями ранее свой день рождения отмечал первый вице-президент концерна Федотов. Оказалось, что на празднование был приглашен и Потапов. Дальский же узнал об этом утром, когда ему позвонил Герман Владимирович и предупредил, что Максим Михайлович быть на мероприятии не сможет, а вот Алексей обязан его посетить и даже поприсутствовать на торжественной части. Подарок для второго человека в иерархии концерна уже подготовлен.

Актер прибыл в загородный особняк Федотова, находящийся не так далеко от резиденции Потапова, произнес несколько слов и вручил конверт. Первый вице-президент вскрыл его и пришел в невероятное возбуждение, узнав, что ему только что подарили десять процентов акций футбольного клуба «Торпедо», поклонником которого он является с детства. Все стали аплодировать, а Федотов заявил, что еще процентов пятьдесят акций «Торпедо» он теперь просто обязан приобрести сам. После чего выпил с дарителем по бокалу шампанского. Потом Алексей пил шампанское с двоюродным братом Федотова и еще один бокал с его дочерью от первого брака, которая была сильно навеселе и заявила, что хочет стать популярной певицей и уже нашла себе продюсера. Больше Дальский ни с кем в тот вечер не пил.

Он так и сказал сейчас об этом Герману Владимировичу.

— Ладно, — согласился тот, — проехали.

Главный телохранитель направился к дверям, но тут Алексей вспомнил о бумажнике, обнаруженном им в ящике стола на куче фотографий, и сообщил о нем.

— Тащи его сюда! — приказал главный телохранитель.

Дальский сходил в оружейку и принес портмоне. Герман Владимирович проверил его содержимое, старые и не нужные никому теперь купюры вернул на место, а пластиковые карты осмотрел внимательно.