— Добрый вечер, — промяукала красотка.

Алексей кивнул. И только потом узнал: это была популярная исполнительница попсы.

— Я не вовремя? — спросил он, глядя на Федотова. — У вас, вероятно, прослушивание.

— Хи-хи, — оценила его юмор певичка.

А Борис Борисович побагровел.

— Нет, Тамара просто заглянула ко мне на огонек. Никакого прослушивания.

— Тамара? — удивился Дальский. — А мне казалось, что звезду эстрады зовут как-то иначе.

— Алина — мой сценический псевдоним, — объяснила поп-дива. — К тому же у меня договоренность с продюсером не петь вживую.

«Господи, как она может петь? — удивился Алексей. — Ведь даже когда говорит, прыгает из тональности в тональность!»

Но певица была высока и длиннонога. Может быть, излишне худа. Хотя это дело вкуса. И вообще, Дальский появился здесь не для того, чтобы кого-то разглядывать. Посмотрел на гостью Федотова пристально лишь для того, чтобы Борис Борисович понял, что говорить нужно без посторонних. Но тот, видимо, решил похвастаться новым приобретением.

— Снимайте пальто, Максим Михайлович, — предложил Федотов. — Поднимемся наверх, там уже и столик накрыт.

Алексей не собирался задерживаться. Он молча подошел к креслу у журнального столика и сел в него, не снимая светлого кашемирового пальто. На плечах пальто темнели крупные капли растаявшего снега. Дальский положил на столик кейс и сказал:

— Я ненадолго.

И показал глазами на второе кресло, в которое поспешил опуститься Борис Борисович. Тамара села в третье и сразу закинула ногу на ногу, демонстрируя тонкие бледно-розовые колготки.

Алексей открыл кейс. Затем повернул его и даже чуть подвинул к Федотову, демонстрируя содержимое. Певичка тоже посмотрела, и лицо ее окаменело.

— Здесь миллион евро, — сказал Дальский. И спросил: — Ведь хватит, чтобы погасить долг Светланы?

Поп-дива попыталась вдохнуть, но у нее перехватило дыхание: она не знала, о ком идет речь, но в метре от нее лежали такие огромные деньги…

— Слишком много, — покачал головой Борис Борисович.

Потом достал из чемоданчика пачки. Глазами пробежался по ним, видимо, подсчитывая, подвинул одну Дальскому.

— Пятьдесят тысяч лишние.

Девушка напряглась. Красотка надеялась, что олигарх откажется от «сдачи», потом откажется Федотов, мужчины начнут препираться, и она возьмет деньги себе, чтобы те не поссорились. Но гость небрежно сунул пачку в карман пальто и сказал:

— Больше не давайте ей денег.

Борис Борисович кивнул. А певичка кашлянула.

Дальский поднялся.

— Я пойду.

Федотов закрыл пустой кейс и протянул Алексею.

Но тот покачал головой.

— Оставьте себе. Или, — он показал головой на присутствующую даму, — Тамаре подарите, чтобы было в чем гонорары носить.

Девушка сначала обрадовалась, но тут же надула губки — кому-то дают миллионы, а ей только пустой портфельчик. И попыталась вздохнуть разочарованно, чтобы мужчины поняли — рядом с ними большой талант, но снова закашлялась.

Дальский повернулся к выходу. И вдруг его осенило.

— Слушай, Борис Борисович… — перешел дублер олигарха на дружеский тон. — У тебя в конюшне есть машинка свободная? Желательно попроще.

Федотов кивнул.

— Найдется. Я бывшей жене… тогда еще, правда, не бывшей, на день рождения «Пассат» подарил, но она обиделась и так и не садилась за руль. Требовала, чтобы я ей кабриолет «Порше-бокстер» купил. Не проблема, конечно, но с ней вскоре я развелся. У нее к тому же и прав не было.

— А у меня есть, — пискляво встряла популярная певица.

Федотов посмотрел на нее. Кажется, он начал разочаровываться.

В гараж мужчины спустились вдвоем. Дальский сел в голубой автомобиль, отливающий перламутром, и запустил двигатель.

— Тут ведь есть второй выезд с территории? — спросил у Федотова, заглядывающего в салон через окно.

Алексею вдруг захотелось поднять стекло и уехать с застрявшей в машине головой Бориса Борисовича.

Федотов кивнул, а Дальский с большим трудом погасил в себе желание тронуться с места.

— В моих машинах перед твоим крыльцом Викентий и охрана. Через пару часов скажи им, что я только что уехал. Будут спрашивать — куда, скажи, что у меня до утра личное время.

Федотов снова кивнул.

— Счастливо отдохнуть, — помахал рукой Дальский.

А Борис Борисович резко выдернул голову. Может, догадался, какое желание посетило гостя?

Вырвавшийся на свободу Дальский гнал автомобиль к Москве, не зная, куда едет. Но в свою бывшую квартиру наверняка не заглянет. К матери — можно, но снова врать про свой сибирский чес не хотелось. К Вадиму? Но у того сейчас любовь в самом расцвете, не стоит мешать им с Ликой. А в самом деле, куда Алексей несется? Кто ждет его в этом мире? Кому он нужен? И не важно, кто он сейчас — мало кому известный актер или финансовый воротила.