— А разве не так?

Дальский не ответил, потому что его опередила Светлана.

— Стопроцентная ложь, — тихо сказала она, опасаясь, что ее ребенок узнал главную тайну.

— Не стопроцентная, — покачал головой Алексей. — Мы действительно дружили, и я выделил ему долю. Но друг захотел отобрать у меня все…

Светлана вынула из руки сына снимки, потом, не взглянув на них, разорвала надвое и положила в карман своего пиджака. После чего вернулась и села в кресло. Денис отступил на шаг назад и зло посмотрел на Дальского. А тот продолжал:

— Потом он тебе напел, что и ты полноправный владелец части моего состояния.

Денис машинально кивнул.

— Ты — хозяин половины всего, сказал тебе Асланов, потому что я крыса, а ты — не мой сын.

Светлана вздрогнула. А Денис продолжал смотреть в глаза Дальскому — смотреть зло и нагло.

Но Алексей спокойно выдержал его взгляд. И спросил:

— Шахмана ты ему заказал?

— Кого? — не поняла Светлана Валерьевна.

— Продюсера звезды эстрады и массажного салона, у которого наш сыночек за пятьдесят тысяч данных тобой долларов снял на неделю вышеупомянутую Степаниду, или как там ее.

Денис молчал.

— Ты заказал? — повторил вопрос Дальский.

Парень помотал отрицательно головой и отвернулся.

— А вот у следствия другая информация, — соврал Алексей. — Ну, что делать будем?

Жена Потапова не выдержала и поднялась с кресла.

— Я не поняла…

Денис, стараясь не смотреть на мать, пробормотал:

— Я только сказал ему, во что мне эта дура обошлась. И мне обещали, что Шахман вернет деньги с процентами и с извинениями.

— Как ты понимаешь, извиниться шоумен уже не сможет.

— Объясните мне, о ком вы говорите! — Светлана переводила взгляд с мужа на сына.

— Я уже сказал, — повернулся к женщине Дальский, — речь идет о бывшем продюсере той дурочки, на которую запал наш сынок. Денис ляпнул, как всегда, не подумав, а отморозок Паша продемонстрировал свои возможности. К Шахману пришли, долго его пытали, потом пристрелили, а труп выбросили на помойку.

— Это неправда… — прошептала жена Потапова.

Дальский пожал плечами.

— Дениска не может быть причастен к преступлению, — попыталась защитить своего ребенка Светлана Валерьевна.

— Я не просил его убивать! — крикнул ее сын.

— Но тебе вернули деньги, и ты их взял. Кстати, а та взрывчатка, которую ты подложил в «Бентли», как у тебя оказалась?

Светлана вскинула руки и закрыла ладонями лицо. Внезапно она поняла, что все, о чем здесь сейчас говорится, очень даже возможно.

— А вот это нечего на меня вешать! — снова выкрикнул Денис.

— Следователи докопаются…

— Под меня нечего копать, — уже спокойно произнес парень. — Я и сам мог вместе с той машиной на воздух взлететь.

— Я не закончил!.. Докопаются… если захотят.

«Похоже, и в самом деле не потаповский сынок подложил взрывчатку в «Бентли», — подумал Дальский. — Хотя какой он потаповский? Денис теперь и сам все про себя знает».

Актер посмотрел на Светлану Валерьевну: та была явно испугана, но в глазах ее — ни слезинки.

— Короче, — стараясь, чтобы слова его прозвучали как можно более властно, произнес Дальский, обращаясь к Денису, — с нынешнего дня ты под домашним арестом. Асланову плевать на тебя — ему нужны мои деньги.

Молодой человек посмотрел на него так, что Алексею показалось, будто тот хочет перебить его и поправить, сказать что-нибудь вроде «наши деньги». А потому, повысив голос, дублер олигарха повторил с нажимом:

— Мои деньги! Ему плевать на меня, на мою жену, а на тебя еще больше. Ты для него — средство достижения цели. Сегодня Паша заявил, что ты его сын, а завтра с тобой сделают то же самое, что с Шахманом…

Дальский посмотрел на супругу Потапова, и та по-своему поняла его взгляд.

— Папа прав, — обратилась она к Денису, — будешь сидеть дома, пока наши люди не разберутся с этим бандитом.

— Ладно, я согласен, — не стал спорить парень. — Но только не тут. У меня в городе неплохая квартирка, могу и в ней перебиться.

— Твоя квартирка — проходной двор. Здесь поживешь, — покачал головой Алексей.

Затем поднялся со стола, на который продолжал опираться во время всего разговора. Денис со Светланой не должны думать, будто хозяин дома собирался что-либо обсуждать с ними. Жена и сын зашли, и он как бы между прочим сообщил им о своем решении. Если бы Дальский ходил по гостиной, те бы почувствовали его неуверенность. Если бы принял их в кресле, собеседники сидели бы друг напротив друга, и разговор обязательно затянулся бы. А так олигарх не то стоял у стола, не то сидел на нем, но выглядело это так, словно Максим Михайлович готов стартовать в любой момент, оттолкнувшись от столешницы, и отправиться по более важным делам.