Сегодня Непал испытывает все последствия этой несправедливости. Два дня спустя, в полночь, я сажусь на самолет, отправляющийся в Дубай. Рейсы между Катманду и этим эмиратом только что вошли в действие. В неделю совершается два вылета через «Эйр Непал интернэшнл», компанию, созданную недавно двумя бизнесменами индийского происхождения, которые путешествуют вместе с нами. Это, насколько я обнаружил, возможно, доходное дело, поскольку самолет «Боинг-757» полон пассажиров.

Пассажиры? За исключением владельцев самолета и меня самого, все остальные — непальские рабочие-иммигранты. Сотни людей молчаливо ожидают, когда их увезут на три года туда, где будут немилосердно эксплуатировать. У них потерянный взгляд, неловкие и скованные движения, у их ног лежат пластиковые пакеты, в которых находятся все их пожитки. За эти три года они ни разу не увидят свои семьи и будут жить в тесноте, в грязных помещениях в одном часе езды от центра Дубая.

Я вступаю в разговор с двумя индусами, которые извлекают доходы из этого нового маршрута. Они подвижные, им лет по сорок, каждый из них держит в руке кожаный чемоданчик. Они объясняют мне, что в их предыдущие полеты самолет был полон и клиентура — такая же. Удовлетворенное выражение исчезает с их лиц, когда я спрашиваю, не знают ли они, сколько заработают все эти люди. Их лица становятся опечаленными: «О, очень мало. Около 150 долларов в месяц за очень тяжелую работу».

В Дубае, как и в Абу-Даби, в Катаре или в Кувейте, эти эмигранты составляют резерв неисчерпаемой рабочей силы, и с ними обращаются как с рабочим скотом. Нефтедоллары сделали эмираты богатыми. Дубай желает быть роскошным и блестящим. Я же смотрю на этот город как на скопище нищих. На улице более 50 °C, и из окна своего такси я вижу группы людей, занятых работой на бесчисленных строительных площадках двадцать четыре часа в сутки.

Несмотря на жару и отсутствие ветерка, туристы теснятся на пляже отеля. Они иногда бросают раздраженные взгляды в сторону пятидесяти непальцев, которые в нескольких метрах от них пилят, заколачивают, сваривают. Они не видят этих людей, их изможденных лиц, мокрых от пота, они лишь слышат шум, который им мешает.

3 января 2001 года, незадолго до полуночи, накануне того дня, как ему следовало покинуть Белый дом после восьми лет своего президентства, Билл Клинтон дарует президентское помилование Марку Ричу, Все последние часы он выжидает, чтобы поставить свою подпись, — поступок, который сильно подпортит конец его президентства. Речь идет о новой победе Рича, беглеца, всегда считавшегося вне закона и часто более могущественного, чем правительство. Принимая это решение, Билл Клинтон открыто глумится над американским правосудием и кропотливой работой, проделанной следователями для того, чтобы собрать доказательства. «В этом самом случае, — говорил один из приближенных Рича, — он еще раз был, как и во всех своих делах, самым лучшим и самым успешным из своих адвокатов».

До своего помилования Рич значится в списке десяти людей, «самых разыскиваемых» Министерством юстиции США, наряду с бен Ладеном. Его преследуют по пятидесяти обвинительным пунктам, особенно за уклонение от уплаты налогов, сумма которых достигает 48 миллионов долларов, плюс обвинение в рэкете и незаконной торговле с Ираном в период взятия заложников из американского посольства в Тегеране в 1979 году. Обвинения, которые могут ему стоить более трехсот лет тюремного заключения.

Летом 1983 года, когда тиски правосудия начинают сжиматься, Марк Рич покидает свои нью-йоркские апартаменты стоимостью в 10 миллионов долларов и бежит в Швейцарию. Он устраивается в кантоне Цуг в роскошном доме, тщательно охраняемом, и отказывается от американского гражданства в пользу израильского и испанского паспортов. Этот человек, который только что проскользнул сквозь ячейку в сети, уже является самым могущественным и самым бессовестным из всех нефтяных дельцов во всем мире. В 1969 году он буквально своими руками создал черный рынок, позволяющий всем спекулянтам, вертящимся около черного золота, нарушать эмбарго, торговать со странами с наихудшими режимами, заниматься махинациями, то поднимая, то опуская цены на нефть. Мультимиллиардер и затворник, он остается в мире нефти скандальной легендой, от которой никуда не денешься.

По словам одного из его приближенных, «он руководил и манипулировал своим президентским помилованием с той же решимостью, с какой он подготавливал все свои другие контракты». Его бывшая жена Дениз, с которой он оставался очень близок, передала демократической партии более 1 миллиона долларов на сооружение «Библиотеки Билла Клинтона» в Литл-Рок, столице Арканзаса, родного штата президента. Что касается Хилари, то она пользовалась щедротами Рича во время своей избирательной кампании на пост сенатора от Нью-Йорка. Среди многочисленных людей, осаждавших Белый дом с намерением вырвать у президента это помилование, можно найти бывшего премьер-министра Израиля Иегуди Барака и короля Испании Хуана Карлоса, так же как и наследника Ариэля Шарона Иегуди Ольмерта, бывшего шефа «Моссада» Шабтара Шавита и оперного певца Пласидо Доминго, автора письма, требующего милости для Рича, «моего друга, который достаточно наказан». По сути дела, все эти люди ведут себя подобно швейцарским полицейским, изобличенным партией зеленых, когда те стали жаловаться на Рича. «Они не спрашивают, откуда у человека деньги, они спрашивают, сколько их у него», — утверждает один из руководителей «зеленых» Йозеф Лано.

Рич родился в 1934 году в Бельгии в зажиточной еврейской семье, которая в 1940 году убежала от нацизма в США. Он вырос в Нью-Йорке и в девятнадцать лет занялся торговлей. Компания, в которой он работал, «Филипп бразерс», была в то время самой крупной компанией в мире, торгующей первичным сырьем. В 1973 году, вслед за ссорой из-за увеличения суммы бонуса, который должен был быть ему выдан, — «предлога для того, чтобы порвать отношения», по свидетельству многих очевидцев, — он создает свою собственную компанию «Марк Рич компани», уведя с собой дюжину лучших профессионалов и унеся все секреты, до сих пор тщательно охраняемые, компании «Филипп бразерс».