А Дурейд построил войска арабов, разделив их на правое крыло, левое крыло, фланги и центр, Антару и Майсару с абситами он отправил на правое крыло. Хани ибн Масуда во главе Бену Шейбан — на левое, а всех других оставил в центре и на боковых сторонах. И первым напал на врагов Хани во главе неустрашимых львов Бену Шейбан, а после них напал Антара со всадниками своего племени, а потом двинулись все арабы, так что задрожали холмы и небо покрылось тучами пыли. И всюду раздавалось конское ржание, всадники сшибались, летели обломки копий, падали рассеченные тела, и вскоре мечи воинов окрасились кровью, а в их сердцах разгорелся огонь войны. Персидское войско перекликалось на разных наречиях, а арабы издавали свой боевой клич, и каждый воин восхвалял свое племя. А мечи воинов разили, похищая души врагов, и груды убитых всадников покрыли землю. И когда ужасы битвы превзошли все пределы, стало видно, кто трус и кто герой, потому что ангел смерти парил над всеми, но трусы бежали, а герои разили врагов. И персы увидели, сколь велика отвага арабов, и поняли, что с воинами, у которых сердца тверже гор, напрасны все сражения и битвы. Но они стреляли из луков и своими стрелами ранили множество арабов.

Антара и Хани приказали своим воинам воткнуть в землю копья со знаменами и значками и не отступать, а стойко вынести все ужасы этого памятного дня, а Дурейд вел в бой прославленных всадников своего племени, и еще как вел! Так они сражались, пока ночь со своими войсками мрака не надвинулась на землю. Арабы хотели разойтись, но персы не согласились на это, и поле боя покинули только воины, которые хотели сменить коня, оружие и снаряжение или были тяжело ранены. А царь Худованд приказал зажечь огни, чтобы превратить ночь в день, и сказал своим сотникам:

— Обойдите все отряды персидского войска и обещайте персам, хорасанцам и дейлемитам великие милости, чтобы они постарались кончить дело и погубить всех врагов.

И тогда персидское войско ободрилось и стало сражаться так, что головы полетели с плеч. И от этой битвы ночной мрак стал еще чернее и земля застонала от непосильной тяжести, так что казалось, будто наступил день Страшного суда. Эта ночь длилась годы и привела в ужас даже джиннов подземного мира.

Наконец черное облако протянулось с востока на запад и разделило войска. И это облако несло гром и молнию и изнемогало под тяжестью своей ноши, пока господь не приказал ему освободиться от своего бремени и излить потоки дождя, полившегося, словно вода из полных бурдюков. Началась буря, и кони повернули вспять, и потоки ливня повлекли за собой тела убитых и смыли всю кровь, и это была ночь гнева, потому что господь наслал кару на тех, кто напал на его священный дом. И грозная буря обрушилась на огнепоклонников, и они обратились в бегство и рассеялись по степи, забыв обо всем на свете; и перед ликом ангела смерти брат не узнавал брата, а сыновья забывали об отцах.

И буря продолжалась до зари, а когда взошло солнце и люди вновь узнали друг друга, арабы начали устанавливать палатки и ловить коней и верблюдов, которые от страха разбежались по степи. А после этого они ждали десять дней, чтобы земля просохла и чтобы кони не скользили, и готовились к новому сражению.

А персидский царь приказал своим жрецам принести обеты огню и просить о даровании победы над врагами. А ночью к нему явился один из воинов проклятых дейлемитов и сообщил, что Зу-ль-Химар прислал восемьдесят знатных арабских женщин, которых он захватил в Мекке. Узнав об этом, царь персов обрадовался и велел привести этих женщин на поле боя, чтобы арабы при виде их растерялись и бросились навстречу гибели.

После этого царь приказал своим воинам садиться на коней, и в стане персов забили литавры, затрубили трубы и закричали сотники, извещая о начале сражения. Царь сел на коня, и его окружили приближенные со знаменами и значками. И когда оба войска построились, появился дейлемитский отряд, гнавший пленных арабских женщин, которые были привязаны к седлам с открытыми лицами и громко вопили, призывая своих защитников. И при виде этого арабские всадники едва не лишились чувств и поняли, зачем царь персов велел пригнать на поле боя их женщин и девушек. И Антара воскликнул:

– О, горе, о, плен, о, беда!

И из глаз его полетели искры, он сжал зубы и хотел тут же напасть на врагов, но его удержали. А потом арабские всадники обнажили головы и стали кричать:

– О храбрецы, вперед! О месть, месть!

И все племена арабов напали на персов, как один человек.

Тут войска сшиблись, как волны бушующего моря, и началось неслыханное до той поры сражение, глядя на которое поседели бы и дети. Персов было намного больше, чем арабов, но арабы все равно добились бы победы, если бы враги не осыпали их стрелами из своих луков. А в тот день арабы убили более семидесяти тысяч огнепоклонников и тем немного утолили бушевавшее в их сердцах пламя.

А в Антару попало более ста стрел, и некоторые из них ранили его тело, а другие отскочили от кольчуги. И под ним пало тридцать коней, и всякий раз Шейбуб приводил ему нового коня, принадлежавшего кому-нибудь из убитых всадников. И когда Антара возвратился в тот день с поля боя, он был красен, как мак, потому что по нему текли потоки крови убитых им воинов. В этот день вражеская стрела выбила левый глаз у его сына Майсары, и множество людей Урвы было убито.

И когда наступила ночь, арабы отправились в свои палатки, чтобы поесть и немного поспать. И царь персов также возвратился в свой шатер, задыхаясь от гнева, потому что он увидел, как ужасны в бою арабы. И он сказал своим приближенным:

– Мы поступили неправильно, приказав привести женщин, потому что, когда они увидели своих жен, они бросились в бой, презирая смерть, и перебили множество наших воинов. Теперь нам следует отослать женщин в Мадаин и поручить их моему сыну Ардаширу до тех пор, пока не решится дело.

А в это время славные арабы возвратились с поля боя и хотели войти в палатки, но вдруг они увидели старика, который бежал к ним, как самец страуса. Это был гонец от шейха арабов Абд аль-Мутталиба. И приблизившись к ним, он рассказал, как Зу-ль-Химар захватил женщин, а потом прибавил: