— Да нет, я все еще хочу, чтобы ты понял. Что бы ты сделал, если бы удалось отбить ее у бандитов?

— Ну… Не знаю.

— А ты подумай на досуге. Только крепко подумай. Оставил бы там?

— Наверное…

— До очередной залетной компании, которая на нее позарится?

Барт молча сопел.

— Не–ет, парень, ты сунулся туда не ради нее. На что она тебе сдалась, эта девчонка, которую ты впервые видел? Ты сделал это ради себя. Героем себя возомнил?

— Я не… – вспыхнул Барт.

— Помолчи! Вот что я скажу – есть вещи, Бартоломью, которые нельзя изменить. Вообще нельзя. Это все равно, что пытаться остановить прилив. С такими приходится просто мириться.

Барт молчал, сгорбившись на стуле и зажав ладони под мышками.

— Хотя… – Серый вдруг хрипло засмеялся. – Хотя кое-кто очень бы удивился, услышав это от меня.

Смех его оборвался сдавленным стоном. Морщась от боли, пилигрим осторожно потрогал бок. Снова принялся за застежки на ремнях.

— Тот кошелек, что я тебе давал… Не потерял еще?

— Вот он, – Барт выудил кошель из-за пазухи, подбросил на ладони. Монеты глухо звякнули внутри.

— Хорошо, – кивнул Серый и отстегнул от пояса еще один. – Вот, возьми еще.

Кошель был узкий и длинный, как чулок, и монеты в нем были уложены аккуратным столбиком. Барт развязал стягивающий горловину шнурок и присвистнул. Внутри тускло блеснуло серебро. Если все монеты в кошельке были того же достоинства, что и верхняя, то сумма была очень приличной.

— Зачем это?

— Там, внизу – рынок. И не смотри, что такой неприглядный. На самом деле может потягаться даже с валемирским. Найти можно все, что угодно, и по очень неплохим ценам. Подбери там себе одежду, оружие… В общем, все, что посчитаешь нужным. Мне найдешь новый плащ. Подлиннее, с капюшоном и желательно теплее, чем сейчас на мне. Зима на носу.

Барт, жуя очередную булку, кивал.

— Ну, и самое главное… – Серый чуть понизил голос. – Раздобудешь мне скумы.

Юноша поперхнулся.

— Вы рехну… кхм… я хотел сказать, вы уверены, господин?

Скума – запрещенный в империи наркотик, за потребление которого можно угодить на каторгу, а за торговлю и изготовление – на виселицу. Почему наказание столь сурово, Барт никогда не понимал. Впрочем, и многие другие законы, издаваемые императором Валором, вызывали у него недоумение, да и не только у него. Но с законом не поспоришь – Барт сам когда-то видел казнь торговца скумой, так что сомневаться не приходилось – каждый из этих крохотных стеклянных пузырьков с ядовито–зеленой жидкостью сулит большие неприятности.

Вместо ответа пилигрим, наконец, избавился от последней застежки на ремнях и принялся разматывать бинты на груд и.

Рана, хвала Иране, была чистой и почти не кровоточила. Правда, насколько Барт понимал в медицине, она давно уже должна была схватиться твердой коркой. Но края пореза, стянутые редкими неровными стежками, были красными и влажными, будто клинок проехался по ребрам Серого не два дня назад, а только что.

— Выглядит не так уж хреново, – неуверенно пробормотал юноша.

— Зато боль просто невыносима. И нарастает с каждым часом. Пойми меня правильно, Бартоломью – я не барышня, обычную боль могу и потерпеть. Но эта, если не дать мне передышку, просто сведет с ума.

— А… ваши эликсиры?

— Я уже выжрал все, что у меня было! – неожиданно потеряв терпение, огрызнулся Серый. – Ты думаешь, я бы стал рисковать, если бы был другой способ?

Чуть успокоившись, он продолжил:

— На самом деле здесь купить скуму куда проще и безопаснее, чем где-нибудь в крупном городе. И цены гораздо ниже. Я думаю, вполне можно сторговаться по двести пятьдесят лир за пузырек. Максимум триста.

— А как мне найти того, кто ей торгует? Может, к этому вашему Карлу обратимся? Ему вроде можно доверять…

— Ему и заикнуться не вздумай об этом! – отрезал Серый.

Нетерпеливо поерзал на кровати, обдумывая варианты. Глаза его, устремленные куда-то в стену, лихорадочно бегали из стороны в сторону, будто читая невидимые письмена.

— Вот что – просто держи глаза в оба, – сказал он, наконец. – Наверняка поймешь, к кому обратиться. Главное, будь осторожен, не лезь на рожон.

— Сколько брать? – деловито осведомился Барт, хотя поджилки у него начали трястись уже заранее.

— Не меньше четырех пузырьков. Эх, дурацкие проблемы. Я помню времена, когда скуму можно было купить в любой таверне, и стоила она не дороже бутылки хорошего вина…

— Да уж… – недоверчиво поддакнул Барт. – И давно это было?

— Да еще лет пятнадцать назад.

— Понятно. Значит, этот запрет на скуму – это очередная придурь императора? Не пойму, чего в ней такого, что он так хочет ее извести под корень, – Барт тут же напомнил самому себе дядюшку Дона, который постоянно брюзжал, обсуждая дурацкие законы императора Валора и вспоминая, как все было замечательно раньше, во времена его молодости.