Я думаю сейчас: как хорошо бы,Вдруг выпутавшись из чужих судеб,Спокойно жить без горечи и злобыИ зарабатывать свой хлеб.И в тишине и свете милых комнат,В своем углу, где близко нет врага,Забыть того, кто обо мне не помнит,Любить того, кому я дорога.Но знаю я, что этого не будет.Кругом кипят, волнуются, грозят!И каждый день ко мне приходят людиИ говорят: «спокойно жить нельзя!»Предчувствую я сердцем неспокойнымГигантскую трагедию земли:Пожары, революции и войныИ… собственные горести мои…И, жребий добровольно в жизни выбрав,Иду вперед по избранным путям.Многозначительный, задумчивый эпиграфЯ к следующим выберу стихам…Грядущих дней услышав гром и грохот,Мы будем знать: опять идет гроза.Вот почему сейчас нам очень плохо,И никому спокойно жить нельзя!25 июля 1931 г.
ДУША ЖИВА
Быть может, это и нехорошо,А, может быть, наоборот, отлично, —Что я, мечтавшая об общем и большом,Заплакала над маленьким и личным?Я думала, мне выжгла душу месть…И стали в суматохе дни короче.Но оказалось, что душа то есть!Я в ней особый потайной кусочек…Не знаю, может быть, я не права.В своей беде чужую вижу зорко.Я рада, что еще душа живаИ есть еще над чем заплакать горько…1929 г.
ЧЕРНЫЙ ВОРОН
Может быть, в тумане серомЧто-то обозначится?Может быть, оттуда выйдетМудрая разгадчица?..Если в следующей жизниСтану черным вороном,О тебе я не забуду,От меня оторванном…Знаю, буду я кружитьсяНад твоей оградою;Но тебя не поцелую,Лаской не порадую.И сказать тебе не сможетПтица чернокрылая,Как тебя жалела в жизни,Как тебя любила я…На крыльце тебя увижуС книгой одинокого.«Надоел мне этот ворон,Все летает около!»Закричу я жалким криком,Отлетая в сторону:«Это я твоя родная,Стала черным вороном!»И за то, что в этой жизниТак тебя любила я,Пристрели потом, мой милый,Птицу чернокрылую.1930 г.
МЕНЯ УБИЛИ
От усталости и вижу и слышу плохо, —А кругом — крики и суматоха:На живых повстала серая нежить…Кто-то кого-то душит и режет.Безумец кричит: «Дайте дорогу!Я сейчас телеграмму Богу!»А закутанный в плащ говорит бесстрастно:«Какое мне дело до тебя, несчастный?Если сохранишь огонь под пеплом,Значит, — душа твоя окрепла.А если нет… пресмыкайся, ползай!А если нет… погибай без пользы!»Тишину ночную воплем нарушу,Если острая пика вонзится в душу.И вот, — вонзилась… но в эту минутуИз упрямства, что ли, не кричу почему-то…Человек в плаще показался из-за угла,Подошел и спрашивает: «Как ты могла?Я пришел поклониться твоей силе, —Ведь, тебе душу сейчас пронзили!Ты героиня, ты не кричала!»Я могла ответить только одно:— Это не геройство… я просто… устала…И мне было… все равно…* * *И мчатся по-прежнему автомобилиИ витрины горят цветными огнями…А меня не стало… А меня убили!И я не увижусь с моими друзьями.Над твоею душой склонилась жалость,Ты остался жив… А меня убили…У тебя память обо мне осталась,Потому что мы друг друга любили.* * *И вот… шумы земли все тише.Я на крыльях поднимаюсь к тучамИ знаю, что ты меня не услышишь, —Мой голос теперь беззвучен;Но, все же, кричу с безумной силой:«Прощай навеки, мой милый!»* * *Аэропланами облака скользят.А мне даже оглянуться нельзя…* * *— На земле — жестокость и суматоха…Господи, мне было там очень плохо!Но, все же, я хочу вернуться назад…— Мне бы только родину увидеть мою,Да еще успеть сказать одно словоТому, кого я люблю!А потом… пусть пронзят снова…1929 г.
НОЧЛЕГ В БЕРЛОГЕ
Вечер, как бездомный нищий,Бродит в полусне…По-бунтарски ветер свищетГде-то в стороне,Дождик, словно мокрый веник,Заметает след.Нет друзей, коль нету денег.Одинок поэт…В теплой комнате хочу яДушу отогреть!Если пустишь, я ночуюУ тебя, медведь?Ты не выгонишь поэта,Зверь душою прост!Я заштопаю за этоТвой облезлый хвост.Отодвинь-ка, старый, лапу;Ну, причем тут «брысь!»Хорошо, я лягу на пол,Только не сердись!Что? Мешаю? Беспокою?Это не беда.Ты не знаешь, что такоеГоре и нужда…Птица боль свою не прячет,Песней прозвенит.Это сердце мое плачет,Сердце говорит!Слушай горе человечье,Милый, умный Зверь:За ночлег платить мне нечемТы мне в долг поверь.Надо мной нависли камни,Раздавить грозят!Людям говорить пока мнеОбо всем нельзя…Не поймут, да и осудятПесенный мой храм.Люди, это только люди,Не чета зверям!Знаешь, что люблю я свято?Песню, ночь и тишь…Что, хозяин мой косматый,Ты уже храпишь?Спит иль нет он, я не знаю;Что ж, усну и я…Спи, бездомная, шальнаяМолодость моя!
УСТАЛОСТЬ
Ты бросила черную розуКо мне на кровать.И как не заметила я,Что открыто окно?Ты смерть мне пророчишь?Но я не хочу умирать!А впрочем… не все ли равно?Не надо ни черных, ни белых,Ни розовых роз.Я серое скорбно приемлюИ лучше пойму;Ты видишь, что нет у меняНи улыбки, ни слез…Не знаю сама, почему…Усталость, одна ты теперьНеразлучна со мной.От горя устала, а счастьяНе видела я.И этот вот домик,В котором живу я, не мой,И я то… сама не свояИ кто это кличет меняВ полуночную сонную тьмуНастойчиво так, но не скажет,Не скажет зачем.Теперь у меня,Я не знаю сама, почему,В душе не осталось поэм.Усталость, ты бросила розуКо мне на кровать;Сестра твоя — СмертьУж, наверно, стоит у ворот?Сегодня с поклономЕе мне придется встречать,А, может быть, мимо пройдет?Не знаю, судьба или ветерПоет за окном?Бессонница пристальноСмотрит и смотрит в глаза.Я думаю, думаю, думаюВсе об одном.Но выдумать счастье… нельзя!Июль 1931 г.
СКЕПТИЦИЗМ
Мой скептицизм — сердитый репетитор!Он душу проверял мне вновь и вновь,Когда, лишившись сна и аппетита,Искал я в книгах правду и любовь,Последний скоро выдержу экзамен.Учительница-жизнь, учи меняСерьезными, нелгущими глазамиСмотреть на солнце завтрашнего дня.Мой скептицизм — дешевый репетитор…Но все же плата слишком дорога.Встречал его я честно и открыто,А провожал, как злейшаго врага.Ушел мой враг. И дерзко хлопнул дверью!Экзамен выдержан. Убито много сил…За то теперь я в будущее верюИ сумрачное прошлое простил!1930 г.
ПОСЛЕ ИСПОВЕДИ
В прекрасных черных глазах священникаВеликой скорби огни…Сегодня жизнь выпускает пленников,Но как несчастны они!И каждый сегодня крестится истовейИ светлой минуты ждет.Святая, чудесная тайна — исповедь,От будней греховных взлет!О, Господи, вот мы здесь бескрылые,Побежденные в злой борьбе;И наши грехи земные, постылыеНа суд принесли Тебе.И властью, данной Тобой, таинственнойСвященник прощает нас.Прими и пойми, Судия Единственный,Тоску его кротких глаз.Ведь, нашу греховную тяжесть тленную,Несчитанную вовек,Берет на плечи свои согбенныеНе ангел, а человек…Господь мой, прими от земного пленникаНа крыльях ангельских силМолитву за этого вот священника,Который меня простил!1931 г.
