Этим же вечером он ужинал с придворным лейб-хирургом Лестоком, который сам выразил желание с ним лично познакомиться. На этом же приеме ему назначили еще несколько встреч.

Пересекаясь по делам с разными людьми, Александр пристально вглядывался в лица, пытаясь отыскать того, кого он ночью видел с Ольгой. Многие высказали ему в приватной беседе, что являлись клиентами Истопина и знакомы с его прелестной помощницей, но никто из них не походил на того человека, с которым Ольгу связывало нечто большее, чем индивидуальные заказы на лекарства. Метелину и в голову не приходило, что тот, кого он так долго и безуспешно ищет, сейчас находится не в Петербурге, а в Москве, и занят тем, что спасает от тщательно скрываемой болезни любимую женщину… С точки зрения Метелина, все знакомые Ольге мужчины должны были домогаться только одной женщины… Такие заблуждения вполне простительны, хоть и нелепы, но более свойственны юношам, пылким и влюбленным.

Ночью Александр падал замертво и засыпал крепким сном, опьяненный успехами. Прислуга в его съемном доме отличалась радушием и приветливостью. Тем не менее, уезжая, Алекс принял решение не продлевать контракт, а прислугу распустить. Это был его первый шаг к тому, чтобы из городского франта стать сельским барином. Себе же он это объяснял экономией и тем, что, пересмотрев свое нынешнее положение дел, при необходимости сможет быстро купить собственный дом, например в Москве. Почему бы и нет?

Так или иначе, но прислуга получила приказ упаковывать личные вещи Алекса для переезда в Аннину слободу. Все лишнее он решил продать или раздать тем же прислужникам. Все мысли Алекса возвращались к небольшой усадьбе.

Дорога назад прошла без происшествий, и, вернувшись менее чем через две недели, Алекс был полон самых благодушных планов. Он не встретил никакого подтверждения того, что Ольга могла быть коварной любовницей Истомина. На его скупые выкладки о новых владельцах с указанием того, что Ольга в качестве дочери Истопина наследует половину имения, многие удивлялись, но никто не смеялся вслед, как предполагал Метелин. Поэтому, развеявшись и соскучившись, Александр с легким сердцем возвращался домой.Новоявленная родственница теперь казалась ему весьма пикантным дополнением к наследству, и он был полон решимости этим воспользоваться, к удовольствию всех заинтересованных сторон.

Спрыгнув с коня, Алекс бросил поводья встречавшему его Степану и поспешил в поместье. Расточный выглядел странно помятым, Тюрин еще хуже.

— Что случилось, господа? Что за кислые лица? Я привез вам чудесные известия!

Вперед выступил Расточный и глухо, пряча глаза, сказал:

— Ольга Ивановна совсем плоха, шли бы вы к ней. Сегодня Авдотья позвала святого отца, барышня хочет исповедаться.

— Исповедь еще никому не навредила, — весело ответил Алекс. — А что с ней?

— Неизвестная какая-то лихорадь привязалась! — зло и горько ответил Фома. — Говорят, что много дней она лечила деревенских детей, с ними было то же самое. Дети-то здоровы! А вот через пару дней после вашего отъезда Ольга перестала показываться из дому, а на днях Авдотья сказала, что наступили бред и судороги. Решили попа позвать из деревенской церкви.

Александр почувствовал, как медленно и тягуче холодеют его руки и ноги, как, пульсируя, тяжесть приливает к голове. Побледнев, он снял дорожную сумку с документами, затем душивший его все это время парик и расстегнул верхнюю пуговицу на одежде.

— Где она? Лекаря вызывали? Кто при ней все это время?

— Был лекарь, из Курьево. Да только не помог ничем. Авдотья сейчас у нее, и сейчас и всегда. Не уходит девчонка, так и живет при ней.

Александр с трудом вникал в происходящее, но одно он понял быстро и сразу. Ему нужно туда, срочно! Он может и должен помочь Ольге.

— Где она? У себя или в этой своей богадельне?

— У себя. Как слегла, так и не трогал ее никто… — подал голос Тюрин.

Александр неприязненно глянул на него и бросился в Ольгины покои.

В этой пристройке он не бывал с того дня, как приехал сюда. Опять в полумраке холодных сеней Алекс бросился, шаря по стене, заглядывать во все двери. Ольгины покои оказались последними. В комнате были прикрыты ставнями окна, горела лампада перед иконой, а рядом с кроватью сидела Авдотья.

Александр, лишь на секунду вглядевшись в лицо больной, сразу понял, почему у всех такой растерянный и помятый вид. Девушка была очень плоха.

— Оля, — позвал он ее — Оленька!

Авдотья громко всхлипнула.

— Не слышит она. Сегодня весь день в себя не приходит, вчера не узнавала даже меня и Феклушку. Федька приходил к ней, не пустила я. Он только что от этой заразы исцелился, негоже, чтобы ребенок снова заболел.

— Не заболеет уже. Авдотья, ты уверена, что с ней то же самое, что было с пацанятами? Как они болели?

Авдотья принялась рассказывать. Алекс послал за своими инструментами, а сам все смотрел на Ольгу. Бледное, изможденное лицо ее словно просвечивало, волосы на лбу слиплись и черными змейками приклеились к вискам и щекам. Глаза впали, и густые темные тени пролегли под ними.