До конца ужина между супругами не было произнесено ни слова. Как только это стало возможным, Лэйса отправилась к себе, сославшись на головную боль, и Корилад вскорости последовал за ней, оставив гостей наслаждаться кушаньями и вином в непринужденной атмосфере.

Переступив порог покоев супруги, принц про себя отметил значительные изменения, произошедшие в них за последние дни в точном соответствии с приказами, отданными им эр-Вирду. Во-первых, здесь появилась новая мебель. И ковры. А главное, теперь тут было тепло. В спальне у Лэйсы суетились миловидные девушки, помогая госпоже переодеться ко сну. Заметив принца, они замерли, а на лицах у некоторых отчетливо проступил испуг. Усмехнувшись, Корилад небрежно махнул рукой в сторону выхода.

— Вы все свободны. Я сам помогу жене. Давайте, идите, идите!

Ему не пришлось долго ждать выполнения своих указаний — через мгновение супруги остались наедине. Корилад приблизился к Лэйсе. Та стояла с поникшей головой, но когда он взял её за руку, подняла к нему опечаленное лицо.

— Господин супруг мой, я знаю, что не должна была просить о том, что противно твоей воле, но…

— Дело не в этом, Лаиса. — Корилад опустился на постель, и усадил жену рядом. — Конечно, обратившись со своей дурацкой просьбой на глазах у всего двора, ты не оставила мне иного выхода, кроме как удовлетворить её, но я не стану винить тебя за это — ведь я сам предложил просить о чём угодно! Я рад, если сумел немного порадовать тебя. Но ты должна понять другое…

Взяв жену за подбородок, он заставил её посмотреть ему в глаза.

— Пойми, здесь дело не столько в мести или в желании расправиться с врагом. Это политика, жена! Увидев страшную смерть одного мятежника, десять других остановятся, прежде чем поднять оружие! По моей задумке, его казнь должна была стать примером — страшным примером той участи, которая ждёт осмелившихся восстать против меня! Ты сочла, что я вынес слишком жестокий приговор — но если не быть жестоким, как заставить людей повиноваться? Как усмирить буйные головы? Только страх может удержать их в узде — страх смерти, позора и долгих пыток!

— Я беседовал когда-то с одним философом, — продолжал Корилад. — Этот глупец недоумевал, зачем ворам принято отрубать руки. «Ведь с одной рукой невозможно работать, — говорил он. — Жестокость закона толкает людей продолжать заниматься воровством!» Но он был не прав. Потому что, увидев, как одному вору отрубили руку, десять других задумаются, стоит ли продолжать идти по стезе беззакония, или лучше заняться честным трудом — пока у них есть обе руки. И только поэтому, Лэйса, только поэтому каждый второй не ворует! Или даже каждый первый. Их сдерживает страх. Страх!

Принц пристально посмотрел на Лэйсу, но она молчала.

— А что сделала ты, жена? — после паузы продолжал Корилад. — Своим поступком ты как будто сказала этим трусливым шакалам: «Не бойтесь плести интриги, ведь если заговор не удастся, вы всегда можете рассчитывать на милосердие принца! Благородных дворян не посмеют подвергать пыткам и позору». Вот что они услышали, Лаиса! Страшная казнь рэ-Винкорда должна была помочь всем, кто сейчас колеблется, сделать правильный выбор — но то, что ему всего лишь по-быстрому отрубят голову, вряд ли впечатлит их должным образом! Неужели ты не можешь понять, жена, что своим поступком ты лишь поспособствовала появлению новых мятежников — и новым казням!

Отпустив Лэйсу, Корилад в ярости вскочил на ноги, ища, на что бы обратить свой гнев. Схватив с маленького столика у изголовья постели флакон с духами, он с силой швырнул его в стену, разбив о каменную облицовку камина. Комната наполнилась тяжелым сладковатым ароматом.

Дав выход душившему его гневу, принц снова обернулся к супруге, которая тоже успела подняться и сейчас стояла перед ним, судорожно стиснув руки.

— Никогда, понимаешь, — никогда! — ты не должна вмешиваться в мою политику! Ибо ни к чему хорошему это не приведет. — Голос Корилада был как будто бы спокоен, но в нём слышалась скрытая угроза.

Принц требовал от жены повиновения — полного и безоговорочного, как и от всех своих подданных. Но он всё еще помнил, чем он был обязан супруге, и сегодня был на редкость терпелив с нею, несмотря на то, что за свою дерзкую выходку женщина заслуживала хорошей порки…

Он вновь взял её за руки, осторожно расцепив их, и требовательно произнёс:

— Я хочу услышать, что ты поняла меня, жена.

Сглотнув, Лэйса подняла голову.

— Ты предал жестоким казням уже не один десяток мятежников, господин супруг мой, — её голос звучал ровно и убеждённо, хотя внутренне молодая женщина дрожала от страха. — И причина появления всё новых и новых непокорных — твоя жестокость. Люди боятся и ненавидят тебя, Корилад. Они считают тебя тираном, от которого не дождёшься пощады — поэтому готовы бороться до последнего вздоха. Но милосердие к поверженным врагам привлечёт к тебе сторонников вернее, чем жестокость…

Корилад раздражённо фыркнул и отступил на шаг, выпустив руки Лэйсы.

— Ты опять ничего не понимаешь, жена. Я был более высокого мнения о твоем уме, но — увы! — я забыл, что ты всего лишь женщина… — с этими словами он развернулся и быстрым шагом покинул покои супруги.

Лэйса обессилено рухнула на постель и закрыла лицо руками — этот день дался ей нелегко.

Выйдя из покоев принцессы, Корилад заметил мелькнувший за углом край женского платья и в два прыжка настиг его обладательницу. Против его ожидания, это оказалась не Юнис, пришедшая посплетничать с сестрой напоследок, а незнакомая юная девушка с золотистыми кудряшками.