Яркое выражение этих процедур — тюрьма как социальный институт. Однако отношения власти пронизывают асе общество, структуру и могут быть обнаружены в лицее и казарме, кабинете врача или в семье. Современный индивид, его душа и тело, изучающие гуманитарные науки, — это порождение одновременно действующих механизмов социального нормирования и индивидуализации.

Описывая процесс перехода от средневековых методов наказания к тюремной системе, окончательно сложившейся в европейских странах в XIX в., М. Фуко также прослеживает формирование «дисциплинарного общества». Он утверждает, что в деятельности всех социальных учреждений проявляются одни и те же механизмы власти. Эта дисциплинарная власть позволяет добиться всестороннего контроля над подчиненными ей индивидами.

Интересен вывод М. Фуко о том, что, хотя в обществе действует аппарат управления, в руках которого сосредоточен основной контроль, отношения власти выходят далеко за рамки этого аппарата. Власть бюрократического аппарата, согласно М. Фуко, не играет определяющей роли для общества. М. Фуко выдвигает тезис о вездесущности самой сути власти, которая не исходит из единого центра, но пронизывает все общество.

Идеи М. Фуко послужили одним из источников анализа проблемы власти в постмодернистской социологии. Это новое направление в социологической науке характеризуется попыткой опровержения всеобщей веры в «научную» рациональность и усилением акцента на важности подсознательных, свободно плавающих знаков и образов.

Однако следует иметь в виду, что какой-либо единой постмодернистской социальной теории не существует. Скорее, нужно вести речь о многообразных теоретических подходах, часто совершенно не связанных между собой. О сколько-нибудь последовательной концепции власти и бюрократии в работах теоретиков постмодернизма говорить также едва ли возможно, но многих из них объединяет неприятие бюрократической иерархии и рациональности. Концепция «дисциплинарной власти» М. Фуко оказала большое влияние на современные конкретно-социологические и политологические постмодернистские разработки в ряде европейских стран.

В политической сфере одним из объектов критики со стороны постмодернистов служат институты представительной демократии и принцип представительства как таковой. Утверждая, что демократические институты в действительности не представляют интересов многих социальных групп, сторонники этого направления расходятся лишь в том, следует ли окончательно их упразднить или же демократия должна быть только предельно расширена, чтобы интересы меньшинств были представлены адекватно.

Однако есть все основания полагать, что в современном обществе парламентская демократия по-прежнему является единственным политическим режимом, способным в определенной степени сдерживать тенденцию к дальнейшей бюрократизации политической жизни. К тому же, несмотря на растущие масштабы исследований в области бюрократического управления, пока никому не удалось кодифицировать искусство и опыт в области управления, накопленный человечеством. Необходимо, как считает ряд ученых, сосредоточиться на изучении «природы» бюрократии, а не на исследовании результатов применения некоторых методов бюрократического управления.

Симптомы кризиса современного западного государства окончательно развеяли веберовский миф о нейтральности государственной службы. Государственные институты уже не могут обеспечить свою легитимностъ и эффективное функционирование, не вступая в контакт с движениями по реализации интересов. Более того, они сами начали мобилизовывать интересы и транслировать требования законодательству и другим выборным институтам.

Другими словами, границы дихотомии «политик — чиновник», между ролями политика и государственного служащего в реальности размыты. Они оба участвуют и в принятии решений и в управлении. Началом, заложившим основу соответствующей трактовки понимания бюрократии в современной политической социологии, стал груд американского социолога А. Даунса «Бюрократия изнутри». Хотя его книга вышла в середине 60-х гг., многие выводы остаются актуальными и в настоящее время.

Модель бюрократии, по А. Даунсу, группируется вокруг четырех моментов:

1) чего хотят бюрократы;

2) как функционируют правительственные ведомства;

3) какова внешняя среда функционирования ведомств;

4) каковы общие стратегии, которым следуют рациональные чиновники.

Бюрократы — прежде всего чиновники, которые постоянно работают к крупных организациях в условиях, когда их личный вклад в эффективность организации прямо не ощущается и не измеряется. Бюрократы, по мнению А. Даунса, в своих ролях — общественной и частной — одинаково рациональны в плане максимизации пользы, они оптимизируют затраты и прибыль.

Мотивы их действий, по А. Даунсу, делятся на пять видов, связанных с личными интересами, и четыре потенциально альтруистических. К первым относятся: 1) власть в ведомстве или вне его; 2) денежный доход; 3) престиж; 4) комфорт (или минимизация личных усилий); 5) безопасность, определяемая как минимум вероятности утратить власть, деньги, престиж или комфорт.

К более широкой мотивации относятся: 1) личная лояльность, т. е. верность своему непосредственному коллективу, ведомству, правительству или нации; 2) самоотождествление с проводимыми программами, акциями;