И все это ее больше ничуть не задевает. Эдриан дал ей возможность взглянуть на себя иными глазами. Он и сам всегда видел ее другой.

— Я люблю его, — просто сказала Нора. — И всегда любила. Любила, когда он был вторым сыном и католиком. Да ты и сам это знал.

Дэвид уронил руку. Удивление на его лице показалось Норе фальшивой, оскорбительной маской.

— Ты знал, — повторила она.

— Бог свидетель, не знал, — прорычал он.

— Будь честен, — рассердилась она и шагнула к брату. — Будь честен по крайней мере с собой, если не со мной. Что толку сейчас обманывать? Вспомни, как я горевала о нем! Как отказывалась выходить замуж за Тоу, как не пила и не ела!

— Девичьи глупости, — возразил Дэвид. — Ты же была совсем девчонкой, Лео. Такой молодой и такой неопытной. Ты еще не встречала ни одного приятного человека. Боже, как же ты можешь винить меня за то, что я полагался на собственное суждение, на суждения нашего отца? Что ты тогда знала о жизни, о мужчинах? О том, какие беды может принести тебе такая любовь? Ничего.

— Тем не менее моя любовь выжила, — бесстрастно произнесла Нора. — Несмотря на трудности, созданные тобою и нашим отцом. И еще кое-кем.

Дэвид вскочил на ноги.

— Я хотел тебе только добра!

Вот это действительно было правдой.

— А сейчас хочешь?

Дэвид фыркнул:

— Ты еще сомневаешься?

— Тогда сделай одолжение и начни доверять мне. Я уже взрослая и повидала жизнь.

Дэвид с сомнением покачал головой и неохотно произнес:

— Я желаю тебе всего наилучшего, но, видит Бог, я хотел бы, чтобы ты могла уехать со мной.

— Ну что же, — пожала плечами Нора, — желания безвредны.

Дэвид сделал над собой усилие и улыбнулся сестре.

— Знаешь, ты права, Лео. Ты действительно уже взрослая женщина. И если ты выбрала Ривенхема, — он скривил губы, как будто само имя Эдриана было ему неприятно, — то пусть так и будет. Во всяком случае, он доказал, что достоин тебя.

— Да, — согласилась Нора, — более чем доказал. Он даже тебе оказал услугу.

Дэвид внимательно посмотрел на нее и кивнул:

— Так что благословляю тебя, сестренка.

Этих слов она и ждала. Шагнув к нему, Нора крепко обняла брата, прижалась к его груди, закрыла глаза и постаралась запомнить этот момент, ведь, возможно, они виделись в последний раз.

— Дэвид, — осторожно начала она, опасаясь нарушить хрупкий мир, — не стоит во всем следовать за нашим отцом. Не стоит идти по любой дороге, которую он тебе укажет.

— Хорошо, — хриплым голосом отозвался он и чуть крепче стиснул ее в объятиях, — я постараюсь серьезно подумать о будущем.

Но такой ответ не удовлетворил Нору. Она отступила на шаг и заглянула брату в глаза.

— Мир не сводится только к Англии и Франции. Он шире. И вопрос, кто будет сидеть на троне, не самый важный. Не все задачи отца должны стать твоими. Некоторые, я думаю, надо оставить навсегда.

В глазах Дэвида зажглась веселая искра. Он погладил Нору по щеке.

— Моя маленькая учительница, — сказал он, — ты не создана для мятежа.

Нора поймала его за ухо и как следует дернула.

— Если ты действительно думаешь так, значит, ты никогда меня не понимал. Ибо что есть любовь, если не мятеж против здравого смысла и осторожности?

На сей раз Дэвид улыбнулся вполне искренне и шутливо поднял руки в знак согласия.

— Отлично. По крайней мере в этом мятеже, ты одержала победу.

Нора отпустила его ухо.

— Даже не сомневайся.

Дэвид отвесил ей поклон:

— Как скажете, леди Ривенхем.

Нора отыскала Эдриана внизу, в общем зале. Он разговаривал с Гризель, которая с удобством пристроилась к плечу Брэддока. Нора с иронией приподняла бровь. Она была не против замужней горничной, и, судя по всему, со свадьбой следовало поторопиться.

Когда Нора села на лавку рядом с мужем, тот тихонько спросил:

— Все хорошо?

— Да, — ответила она и взяла его под руку. — Все хорошо.

Эдриан быстро коснулся губами ее виска. Нора улыбнулась, чтобы справиться с охватившей ее грустью — неизбежным следствием прощаний.

У камина флейтист и скрипач выводили веселую мелодию. Заскрипели стулья и столы — это местные жители освобождали место для танцев. Нора рассеянно наблюдала, как мужчины и женщины разбиваются на пары, чтобы пуститься в пляс. После всех тревог и забот такое простое развлечение казалось ей странным, за ним скорее можно было наблюдать, чем разделять его.

— Они уже готовятся к отплытию. Он сказал, они выйдут в море, когда взойдет луна, — тихонько прошептала она.