«Мое место», — улыбалась девушка, украшая трещины в стенах только что сорванными цветами. Научившись с легкостью разжигать очаг, Дина встречала наставницу утренним чаем.

— Какой запах! — послышался трубный голос.

Девушка обернулась и радостно поприветствовала свою Медведицу:

— Я новых травок к чаю собрала. Для вас.

— Спасибо!

Дина разлила по блестящим кружкам ароматную жидкость и открыла похожую на горшочек баночку янтарного меда. Утро запускало нежные лучики в щели и просветы, заигрывая с каштановыми волосами молодой хозяйки, которая и выглядела, и чувствовала себя девочкой рядом с большой и умудренной гостьей.

После легкой трапезы они вышли наружу, и Дина, наконец, решилась задать вопрос, мучающий ее все это время:

— Я все время думаю о том, что вы мне сказали — о рождении ребенка, — от волнения ее затрясла мелкая дрожь, — ведь я знаю, что физически для меня это невозможно! Мне даже операцию врачи отказались делать, сказав, что бесполезно… И я все жду, когда же вы расскажете, какое чудо случится?

— Нетерпение сердца…, - прищурилась Анна. — Узнаешь. Скоро. Сама. На некоторые вопросы нельзя давать ответа. Знаешь, что буддисты называли учение Будды «пальцем, указывающим на Луну»? Палец — это не Луна. Как только зациклишься на пальце, никогда Луну не увидишь. Давай-ка лучше позанимаемся. Присядь сюда, в тень.

Девушка послушно села, поджав под себя ноги, а Медведица сказала:

— Ты — человек, а, значит, ты — творец. В каждом человеке есть Божественная сила творчества. И в это надо верить. Ты все сможешь сделать сама. Сможешь сотворить свое собственное чудо, когда наступит время. А теперь закрой глаза, расслабься. Все твои мысли уходят, наступает спокойствие.

Выдержав паузу, наставница продолжила:

— Ты — дитя Божественного Отца и Матери Земли. Почувствуй любовь, идущую снизу, от Земли. Почувствуй теплую, горячую материнскую любовь. Она врывается откуда-то снизу и течет вверх по позвоночнику. Ей нет начала. Ей нет конца…

Дина увидела внутренним взором, как в тело вошел мерцающий красноватый луч, разгорающийся пламенем. Ощущение жара увеличивалось, подчиняясь Анне, и напряженный огненный поток устремился вверх, к небу. Девушки задышала глубоко и звучно, и ей самой почудилось, что вот-вот из ноздрей, полуоткрытых губ начнет вырываться розовый пар.

Голос вел дальше:

— Теперь почувствуй любовь Небесного Отца. Она спускается к тебе сверху и несет свет, спокойствие и понимание. Ясная, чистая она наполняет тебя, и струится сквозь — к Земле.

Слова из уст Медведицы были живыми и тотчас превращались в ощущения и образы. Через макушку Дины тонкой струйкой ворвалась голубая, как утреннее небо, энергия, затем хлынувшая бурным, прохладным водопадом. Пронизывая каждую клеточку, она уносилась вниз, в Землю.

— А теперь почувствуй их вместе: Любовь Матери-Земли и Любовь Небесного Отца! — вновь послышался голос Анны.

В теле девушки встретились и разлетелись два вихря: горячий и холодный, переполняя любовью, эмоциями, силой и вдохновением. Ученице казалось, что она зависла где-то между небом и землей, пульсируя, как бусина на ниточке, в двух фонтанирующих потоках. Из мистики ощущений ее выдернули далекие слова наставницы:

— Пора возвращаться!

Дина открыла веки, и Анна сказала:

— Ты становишься сильной.

Ученица склонила голову:

— Спасибо! Теперь, когда вы говорите о чудесах, мне правда начинает казаться, что у меня может получиться…

— Это зависит только от тебя.

— И от вас тоже, — улыбалась девушка, — если бы не вы, я не узнала бы столько прекрасных вещей!

— Девочка, ты всегда слишком зависишь от учений других, — ответила Анна, — а себя слушать не умеешь. Ведь ты читала не раз, что в каждой точке Вселенной есть все: и знание, и покой, и сила. Есть созидание и разрушение. И в тебе тоже. Достаточно с тебя наставлений. Пора прислушаться к себе!

Анна неспешно встала и расправила длинные полы накидки.

— Вы оставляете меня? — встревожилась Дина. — Но ведь вы вернетесь?

— Вернусь. Когда будет нужно, — встала Анна. — Учись слушать себя.

— А вдруг я не смогу?

— Гм…, не пытайся выглядеть глупее, чем ты есть. Лучше подумай, каким было твое лицо до рождения твоих родителей. До свидания.

И фигура в синем облаке одежды направилась прочь от недоумевающей ученицы.

Весь остаток дня и одинокий вечер Дина промаялась. Хотелось заняться чем-то полезным, но ни дел, ни работы здесь не было. Внезапный уход Медведицы нагнал гурьбу назойливых размышлений. Художница вспомнила, как дома в минуты одиночества ее спасал бормочущий что-то телевизор, такие же одинокие собеседники в интернет-форумах или хорошая книга. Здесь даже радио не было. Тишина, к которой она почти привыкла, стала вдруг изнуряющей, заставив томиться и в следующий жаркий день. От скуки Дина бросалась камешками в пропасть, свесив ноги с края скалы. Девушка вспомнила все упражнения, которые когда-либо знала, обошла местность «пониженной важности» вдоль и поперек, передумав о хорошем и плохом. Она усердно медитировала и повторяла все, чему научила ее Анна, но день длился бесконечно долго, а за ним вечер и почти бессонная ночь. Время от времени ее терзали мысли, что она осталась в ловушке, созданной собственными иллюзиями и страхами. Ее то тянуло вернуться вниз, к людям, — убежать, зажмурившись, к обыденности, то она успокаивалась, присматриваясь к тихому порядку вокруг, где природа жила по своим законам.

На вторые сутки безмолвия к ней стали приходить воспоминания о давно затерявшихся в памяти событиях, о каких-то мелочах и о том, что забылось специально. Чувство голода обострилось — Дине хотелось едой забить эту непривычную пустоту, невыносимую праздность. Под конец она объелась, и тяжелый желудок, набитый чем попало, долго не давал ей уснуть. А так хотелось закрыть глаза и забыться, оказавшись в каком-нибудь другом мире хотя бы на ночь.

Третьи сутки прошли сами собой. Жажда никому не нужной деятельности отпустила ее, и она прислушивалась к собственному телу — такому привычному и совершенно неизвестному ей живому организму. Дина смотрела на пальцы, руки, ноги, на отражение в зеркальной глади озера, и, казалось, они пересказывали ей ее же историю. Теплые волны, прохладные точки, покалывания — все это было похоже на разговор между ними. «Напоминает сложный органический компьютер…, а ведь он создан кем-то Высшим» — размышляла Дина отстраненно, чтобы потом снова погрузиться, забыв, есть ли разница между ее Я и этим теплым женским телом.