В словах зодчего прозвучала беспощадная правда: такая же тревога терзала саму Василису. С одной стороны, она очень хотела увидеть друзей на своем дне рождения, а с другой — не желала, чтобы они подвергались опасности.

— А Фэш знает о ваших тайных планах? — спросила девочка, пытливо глядя на Миракла. — Я имею в виду ваши поиски шпионов Астрагора.

— Да, с ним уже поговорил твой отец, — рассеянно отозвался Миракл. — Впрочем, этот мальчишка знает побольше нашего… Наверное, не первый раз подслушивает за шторами.

Василиса смутилась, невольно потупившись.

— Если хочешь знать мое мнение, то даже хорошо, что он теперь знает больше… Знает, что Астрагор имеет к гибели родителей непосредственное отношение.

— Извините нас…

— Ну да, ну да, — небрежно покивал Миракл. — Только всю правду вы не знаете. И мы не знаем. Но поговаривают, что Диаман и Селена что-то проведали про Астрагора… Какой-то его тайный-претайный секрет. И хотели уехать, спрятать сына… Но не успели.

— Неужели никому не известно, что это за секрет такой? — осторожно спросила Василиса, боясь спугнуть разоткровенничавшегося Миракла. — Может, это какая-то вещь?

— Думаешь? — Зодчий наградил Василису долгим, понимающим взором. — А что, в этом есть своеобразная логичность. Скажем, компрометирующие фотографии или часограммы, список тайных желаний или дневник его очень долгой жизни… Только представь Астрагора — такого задумчивого и вдохновенного, выводящего на страницах дневника: «Сегодня снова думал о захвате мира, вернее, двух миров…»

Василиса недоверчиво хмыкнула. Она уже поняла, что момент упущен — Миракл все перевел в шутку.

— Ну, простите, если мой вопрос вам показался смешным, — с некоторой досадой произнесла она.

Неожиданно зодчий вновь посерьезнел:

— Ты знаешь, а ведь Астрагор всегда придавал особый смысл старым вещам, верил в их символичность и знаковость. У него вполне могла бы обнаружиться слабость к чему-то банальному, однако исполненному секретного, сакрального смысла… Впрочем, этой страсти подвержены все великие часодеи. Вот взять Эфларуса с его великими Ключами… Или Астариуса и его задание нарисовать Властелина Времени. Кстати, а ты мне так и не сказала, какого Властелина Времени нарисовал наш юный Драгоций? — вдруг заинтересовался Миракл.

Василиса пожала плечами:

— Диана писала, что Фэш никому не показывал рисунок, а сразу отдал Астариусу.

— Спроси у него как-нибудь, — посоветовал Миракл, улыбаясь. — Вы же близкие друзья.

— В последнее время мы мало общаемся… — пробурчала Василиса, глянув на зодчего исподлобья. — Фэш не отвечает на мои письма… Но его можно понять, ведь он находится в заложниках у моего отца.

Миракл насмешливо присвистнул.

— Не будь столь прямой и циничной. Фэшиар и Захарра Драгоции — гости в Черноводе. У каждого из них своя комната, все их просьбы выполняются, переписка и общее пользование часолистом разрешено. Да, они находятся под надежной охраной, но это же в первую очередь для их блага, не так ли? Считай, твой отец предоставил им политическое убежище, как принято говорить при международном конфликте.

Василиса неопределенно пожала плечами. Учитель прав, конечно, как и всегда. Она подметила, что зодчий произнес полное имя Фэша. А ведь сама Василиса даже и не задумывалась, как оно звучит. А тут пожалуйста — Фэшиар Драгоций! Красиво… Даже лучше произносить раскатисто: Фэшиар-р-р Д-р-рагоций! Да, у этих Драгоциев очень много «рычащего» в именах: Захар-р-ра Др-рагоций! Р-рок… Астрагор-р-р-р… Вот и не верь после этого, что имя отражает характер.

И Василиса невольно усмехнулась своим мыслям.

— Ну что ж, на сегодня занятие окончено. — Миракл поднялся и галантно предложил ученице руку, помогая встать. — Как вернешься к себе — настоятельно рекомендую проверить свой часолист. Да, и не забудь хорошо поесть и немного отдохнуть.

Заинтригованная словами зодчего, Василиса возвращалась к себе чуть ли не бегом — так ей не терпелось посмотреть почту. Даже лестницу в свою башню она преодолела за несколько секунд, прыгая через две-три ступеньки.

Несмотря на подступающие сумерки, в комнате царила духота. Поэтому первым делом Василиса решила проветрить помещение. Но как только она распахнула оконные створки, в комнату протиснулась луноптаха Вьюга и радостно накинулась на хозяйку, моментально сбив с ног. Оправившись от испуга, Василиса кое-как поднялась и ласково потрепала птицу по холке: она бы с удовольствием полетала вокруг замка с лунопташкой, но увы, впереди ждало много дел.

Поэтому, наскоро уговорив Вьюгу полетать самой, Василиса открыла часолист. Как она и ожидала, сообщение от Астариуса уже пришло.

На странице листа высветилось огромное трехстворчатое зеркало в тяжеловесной на вид раме. Возле боковых зеркал трюмо стояло по высокому серебряному подсвечнику, каждый с толстой белой свечой.

Василиса шагнула в часолист и подошла к зеркалу. Вблизи оказалось, что вся рама состоит из переплетения часовых стрелок — черных и серебряных. С изогнутого края рамы свисало на синей ленте письмо-свиток — Василиса сдернула его и тотчас же развернула.